пообещав с утра сытно накормить, дождалась такого же усталого согласия. В полуживом состоянии добравшись до поляны с фоаром, вскоре провалилась в сон. Даже не заметила, как расстелила себе одеяло и как поделилась остальными, заранее приготовленными, со своими новыми попутчиками.

Теперь солнце уже высоко над горизонтом. Поскольку легли мы только под утро, проспали почти до самого полудня. Что ж, пора рассказать ребятам правду.

Настороженно наблюдая за моими действиями, они рассаживаются на траву, нисколько не помогая в приготовлении еды. Хворост я набираю сама неподалеку от поляны, используя тот же ветер. Время, выделенное для сна, помогло несильно: я чувствую себя выжатой как лимон и трачу силы уже на пределе, но отлучаться от близнецов не хочу, как и отправлять в лес кого-то из них. Остается надеяться, что не потеряю сознание из-за переутомления в самый неподходящий момент.

Пока готовится поздний завтрак или, скорее, уже обед, я неуверенно начинаю разговор:

– Вы знаете, кем были те люди, которые пытались принести вас в жертву?

– Служители культа Тьмы, – Вивилла неприязненно передергивает плечами. Похоже, она старшая из близнецов. Теперь, при свете дня, я с интересом ее рассматриваю. Каштановые волосы, немного светлее моих, на солнце отливают золотисто-рыжим и чуть вьющимися волнами спускаются ниже плеч, длиной, наверное, прикрывая лопатки, однако не достигая талии. Светлая кожа, но не бледная. Резковатые черты лица, острые скулы, карие глаза, яркие губы. Фигурка тонкая, худая и хрупкая. Кажется, от любого толчка девушка может сломаться пополам и, коснувшись при падении земли, разбиться на осколки, как фарфоровая кукла. Однако всю хрупкость компенсирует упрямый взгляд, полный недоверия и желания спорить, сопротивляться. Даже если ты еще ничего не сказал, все равно эти глаза горят духом противоречия. – Они собирались принести нас в жертву, чтобы вызвать в мир Тьму.

– Правильно, Тьму, – киваю я. – А знаете ли вы, что это такое?

– Откуда нам знать?! – возмущается Вивилла.

Я лишь усмехаюсь. Враждебность почему-то начинает меня забавлять.

– Тогда слушайте…

Я не такой хороший рассказчик, как Дербиан – Повелитель Ночи, однажды поведавший мне и моим друзьям о сущности Первозданных элементов, но стараюсь сделать рассказ интересным. Я говорю о Высших, единственных обитателях Хаоса, говорю о том, что однажды они выделили из Хаоса Первозданный Свет и Первозданную Тьму, создали Вселенную на их основе, а затем заперли Первозданные элементы, чтобы они не смогли разрушить новоявленное творение.

– Вселенная и все ее миры вторичны, – поясняю я. – Поэтому, вырвавшись на свободу, любой Первозданный элемент разрушит существующую структуру и превратит ее в нечто непонятное, где мы жить не сможем, где опасности подвергнутся даже наши души, не говоря о физических телах. С самого начала времен Высшие выбирают Хранителей для Первозданных элементов. Хранители оберегают священные сосуды, где эти элементы находятся и должны находиться всегда. Если они вырвутся на свободу, то, как я уже говорила, уничтожат все существующие миры.

Ненадолго замолкаю, собираясь с мыслями. А правильно ли я делаю, начав рассказывать о Первозданных элементах и Хранителях? Я ведь совершенно ничего не знаю об этих подростках. Что будет, если продолжить говорить, насколько почетна их будущая должность, насколько они станут могущественны? Показать свою силу и сказать, что они смогут так же? А вдруг это их ни капли не заинтересует? Может, стоило подойти к ребятам с другой стороны? Узнать, почему они, не задумываясь, покинули родной город? Предложить лучшую жизнь в другом мире или даже просто пообещать экскурсию по удивительному Аль’ерхану? Ведь все, что от меня требуется, это привести ребят в мир аллиров. Не обязательно даже рассказывать им правду, пусть Высшие сами уговаривают стать Хранителями. Тем более лично я в этой должности не вижу ничего привлекательного. Какой же из меня агитатор?

С другой стороны, начинать знакомство со лжи… я так не могу и не хочу.

– Как вы понимаете, должность Хранителей очень важна…

– К чему весь этот разговор? – не терпит Вивилла.

– К тому, что вы можете стать этими Хранителями, – невозмутимо отвечаю я, разглядывая близнецов. Они похожи друг на друга и в то же время совершенно разные.

У Шея черты лица такие же резкие, но если у сестры они смотрятся вызывающе, то у него как будто намекают, что из этого парня когда-нибудь вырастет настоящий мужчина. Карие глаза смотрят спокойно и рассудительно. Короткие каштановые волосы, лежащие в легком беспорядке, отливают медью. Фигура худощавая, но не такая хрупкая, как у сестры. После моих слов Шей приоткрывает в удивлении рот, забавно распахивая темные, внимательные глаза.

– Ты издеваешься?! – возмущается Вивилла, от переизбытка эмоций вскакивая на ноги.

– Нисколько, – возражаю я, отмечая, что поздний завтрак наконец-то готов. Многого предложить ребятам не могу, но после заточения у сектантов они наверняка порадуются и простому супу с овощами. Разливая горячее варево на три порции, добавляю, старательно копируя тот невозмутимый тон Альрайена, который всегда меня раздражает: – Ты не прыгай, а то пролью – останемся голодными.

Слишком растерянная, чтобы спорить, Вивилла плюхается обратно на свое место и послушно принимает от меня чашку с супом.

– Так это правда? Ты не шутишь? – спрашивает Шей, беря свою порцию и благодаря за нее.

– Увы, сейчас мне не до шуток, – вздыхаю я и перевожу тему, делая рискованный шаг: – Вы так легко согласились покинуть вместе со мной город. Почему?

Если удастся выяснить, что прежняя жизнь близнецов не устраивала, или, по крайней мере, после того, как их кто-то отдал на растерзание сектантам, они захотят что-либо изменить, у меня будет больше шансов уговорить ребят отправиться в Аль’ерхан. Не стать Хранителями, нет! Просто взглянуть на другой мир, отвлечься от всего, что их до сих пор окружало, подумать. А потом… если ребята сами начнут задавать вопросы о Хранителях, то можно счесть это небольшой победой.

– А что там было делать? – резко спрашивает Вивилла, не скрывая ненависти. – Нас отдали служителям культа как откуп!

– Мы жили с дядей и тетей, – более спокойно поясняет Шей. – Порой, конечно, чувствовали себя обузой, но нам никогда не говорили этого в лицо. Голодом нас не морили, за проступки сильно не ругали, правда, и внимания уделяли мало, но жаловаться было не на что. До того самого момента, как нас с удивительным равнодушием отдали группе людей, которые каждый день искали новых жертв.

– Служители культа Тьмы все больше расползаются по этому