— Спасибо, — ответила Бланш. — Я очень дорожу нашей только что возникшей дружбой. Именно поэтому я уверена, что этим гнусным слухам скоро будет положен конец.

Маргарет с беспокойством взглянула на нее:

— Не хотите ли сесть, миледи? Может быть, я попрошу подать чай?

Бланш улыбнулась и подумала, что Маргарет Ферроу — очень достойная и милая молодая женщина.

— Клевета меня взволновала, но сейчас я снова в полном порядке.

Тут она заметила сэра Рекса. Он стоял перед дверью, на том самом месте, откуда она сама минуту назад подслушивала разговор женщин. Ей не надо было догадываться, сколько он услышал: по мрачному выражению его лица было ясно, что он слышал все.

Сэр Рекс, хромая, вошел в большой зал. По тому, как напряглись мышцы его лица, Бланш догадалась, что он старается сдержать гнев.

— Я знаю: вы устали. Поэтому предлагаю завершить вечер раньше срока, — предложил он.

— Конечно, вы правы! — нервно воскликнула Маргарет. — У леди Херрингтон было сегодня столько забот. Она, должно быть, очень устала. — Тут молодая дама повернулась к Бланш и предложила: — Я бы с удовольствием помогла вам, если могу. Пожалуйста, просите меня о помощи, не смущаясь. И большое спасибо вам за ужин. Он был просто чудесный.

Когда Бланш произносила ответное спасибо, в зал вошли мужчины. Миссис Линней взяла Бланш за обе руки и быстро произнесла:

— Я все же надеюсь, что не обидела вас. Я в таком восторге от вас и от сэра Рекса. — И быстро добавила: — Я заеду к вам еще раз на этой неделе, если, конечно, вы не против.

Бланш заставила себя улыбнуться и ответила:

— Разумеется, не против. Спокойной ночи.

Через минуту она увидела, как Фенвик закрыл переднюю дверь за последним из гостей. Когда сэр Рекс, шагая враскачку, вернулся в зал, она заставила себя тверже держать улыбку на лице и легким тоном спросила:

— Вечер прошел очень приятно, верно?

Бланш надеялась, что сэр Рекс согласится: сейчас она не была готова выдержать искренний разговор с ним на личные темы.

Он ответил ей очень хмурым взглядом.

Беспокойство Бланш мгновенно переросло в тревогу.

— Он действительно прошел хорошо, — настойчиво повторила она.

— В самом деле? — насмешливо ответил сэр Рекс. И это была опасная насмешка.

Бланш поняла, что на душе у него черно.

— Простите меня за то, что вам пришлось выслушать это! Но вы были идеальным хозяином!

— Нет, это вы были и есть идеальная хозяйка. Но вы согласились стать моей женой, и вот что вы получили за это — жестокую правду.

Бланш удивленно раскрыла рот и беззвучно ахнула.

— Но я уже освоилась с этой правдой, сэр Рекс. Мы оставили ее в прошлом и сумели полюбить друг друга, несмотря на некоторые помехи.

Сэр Рекс скосил глаза и сурово взглянул на нее:

— В одном я должен с вами согласиться. Маргарет Ферроу приятная молодая женщина. Я надеюсь, что вы с ней подружитесь.

Бланш почувствовала себя чуть‑чуть лучше.

— А Пол приятный…

— Он слаб и бездарен. Если я действительно должен терпеть его общество, я могу выдержать его в течение вечера.

Вот отзыв настоящего мужлана, беспомощно подумала Бланш.

— Я не хочу сейчас спорить с вами ни о вечере и ни о чем другом: я устала.

Сэр Рекс, хромая, подошел к барному столику на колесиках. Бланш увидела, что он налил себе бренди. Он не выглядел очень пьяным, но Бланш встревожилась: ей казалось, что он выпил уже слишком много.

Он повернулся к ней и сказал:

— Я же предупреждал вас, что не выношу эти глупости.

Бланш сложила руки под грудью.

— Вы сердитесь на меня за то, что я навязала вам этот вечер, или сердитесь на себя за то, что не сдерживали себя и удовлетворяли свои потребности со служанкой?

Сэр Рекс словно окаменел: он не верил своим ушам.

— Значит, вы, в конце концов, осуждаете меня?

Бланш поняла, что сейчас она сделала именно это. Но она не хочет этого делать. И никогда не захочет.

— Я только знаю, что если бы у вас не было связи с ней, то не было бы и этих злых сплетен.

Он смотрел на нее пристально, мрачно и сурово.

— Я не осуждаю вас, — в отчаянии попыталась убедить его Бланш. — И я действительно думала, что вечер удался!

— Вы правы! — откровенно признал он. — Мне следовало взять в любовницы миссис Ферроу или одну из ее подруг, потому что это приемлемо.

У Бланш выступили слезы на глазах.

— Я сожалею о своих потребностях. И более того, сожалею о своем безразличии к тому, что я бросал вызов обществу. Я жалею, что считал эти проклятые сплетни чем‑то неважным. Но теперь мне это не безразлично. Теперь для меня имеет значение, что говорят сплетники и что они думают. Теперь это для меня важно из‑за вас.

Бланш вытерла слезу.

— Не обращайте внимания. Сплетники существовали всегда. Сейчас они говорят о нас, потому что о нас можно будет строить догадки и сказать что‑нибудь забавное. Но пройдет год, а может, и меньше, и они переключатся на кого‑нибудь другого.

Сэр Рекс повернулся к камину и с мрачным видом выпил до дна целый бокал бренди.

Бланш молчала, не зная, как поступить. Она едва держалась на ногах от усталости и ненавидела этот спор, но она хотела успокоить сэра Рекса. Кроме того, она не хотела уйти спать, не помирившись с ним.

— Рекс, послушайте меня. Вечер был приятным, несмотря на ошибку Пола, пока миссис Линней не начала сплетничать.

Он медленно повернулся к ней:

— Вы правы. Но в моем прошлом много неприятных тайн. И каждый вечер может стать таким, как этот. Вы уверены, что хотите так жить? Вам стоит только пожелать, и я расторгну нашу помолвку.

Бланш застыла на месте от удивления. Она не ожидала такого неприятного поворота в их разговоре и теперь не знала, что подумать и что сказать.

Она услышала хриплый вздох сэра Рекса.

— Нет! — поспешила крикнуть она. — Вы неверно поняли мое молчание. Я очень люблю вас и хочу выйти за вас замуж. Это правда. Но когда вы такой мрачный, это сбивает меня с толку, и я не знаю, что сказать или сделать! Я не знаю — то ли мне взять вас за руку, то ли убежать от вас!

— В таком случае вы должны долго и серьезно подумать о наших планах на будущее, — сурово заключил ее жених. — Я ведь никогда не обещал вам, что вы не найдете меня в полночь хмурым и мрачным.

Бланш в отчаянии прикусила губу.

Он снова налил себе бренди и пошел в башенную комнату. По громкому стуку его костыля можно было судить о том, как он недоволен. Бланш молча смотрела, как за ним закрывается дверь.