И вдруг перед ней возникло чудовище из ее видений. Оно усмехнулось, обнажив влажные желтые зубы.

Где‑то рядом раздалось громкое ржание. Лошадь кричала от мучительной боли и страха.

Бланш вскрикнула и зажала ладонями уши. Все ее счастье мгновенно улетучилось. Его сменил ужас. Образ чудовища навсегда отпечатался в ее мозгу этим утром. Но тогда он был только воспоминанием, а теперь было иначе. Теперь этот человек действительно тянулся к ней. Она знала без малейшего сомнения, что он сейчас ее схватит. В этот момент она была маленькой девочкой, одинокой и очень испуганной. Где мама?

Они забрали маму. Силой вытащили ее из кареты.

Белоглазое чудовище потянулось к ней. Она отпрыгнула от него и побежала — не по комнате, а по лондонской улице через бурлящую от гнева толпу, спотыкаясь на облитых кровью булыжниках. Пока она бежала, крики лошади постепенно затихали. Бланш оглянулась назад и увидела усмехающееся чудовище. Но теперь его образ потускнел, и оно не было настоящим. Оно стало всего лишь еще одним ужасным воспоминанием, которое навсегда отпечаталось в ее уме. Бланш заметила, что стоит в конце зала… вцепившись руками в стойку перил. Она задыхалась, сердце колотилось так сильно, что его удары отдавались болью в теле. По щекам текли слезы, но Бланш не вытирала их: она боялась выпустить из рук стойку. Как она попала из своей спальни на верхнюю площадку лестницы, она не знала.

Теперь она дышала уже ровно, хотя и с трудом, однако продолжала держаться за столбик перил, чтобы не упасть. И тогда она начала понимать, что произошло. Только что какая‑то сила отбросила ее назад, в прошлое. Но на самом деле она находится не в прошлом. Она в замке Боденик и вот‑вот должна выйти замуж за сэра Рекса. Эти ужасные воспоминания необходимо прекратить. Она должна найти способ избавиться от них. Но почему она проживает заново обрывки этого бунта именно сейчас?

Может быть, она действительно сошла с ума?

Если человек в здравом уме, он не забывает, кто он и где находится! Когда человек в здравом уме, ему не кажется, что он вдруг перенесся в прошлое, как будто он умеет путешествовать во времени! И он не перестает осознавать все, кроме прошлого.

— Бланш? — раздался знакомый голос.

Она вздрогнула: у подножия лестницы стоял сэр Рекс и ждал ее. Но он улыбался. Значит, он не видел, что у нее был припадок безумия. Она испуганно посмотрела ему в глаза, и ее поднимавшийся как волна панический страх немного ослаб. Сэр Рекс никогда еще не был таким красивым. В белом пиджаке, надетом к ужину, он был неотразим. Он был внизу, а она наверху, и ей хотелось как можно скорей сбежать к нему по лестнице и встать рядом с ним. Как будто это было очень важно. Сэр Рекс сейчас был для нее безопасным убежищем, концом пути, местом, куда она должна прийти.

Но он имел все права знать, что с ней происходит.

Она сошла вниз, по пути быстро меняя выражение лица и замедляя дыхание: он не должен заподозрить, что с ней что‑то не так.

— Я вижу, мы оба догадались одеться нарядно, — сказала она.

Она не должна говорить ему ни слова о том, что сейчас произошло. Иначе он решит, что ее место в сумасшедшем доме, и ее стыду не будет предела!

— Что‑то не так? — спросил сэр Рекс и пристально взглянул на нее. В его взгляде был тот же вопрос.

Бланш молчала, не зная, как ей быть. Разве она может не сказать ему правду? Он ее жених и имеет право знать, что случилось. В каком‑то смысле ей станет легче, если она скажет ему, что начала вспоминать тот давний мятеж. Ей стало бы легче, если бы она упала ему на грудь и призналась, что с ней происходит что‑то ужасное, что оно заставляет ее снова чувствовать себя шестилетней девочкой. Но он решит, что она сошла с ума, и бросит ее. Если эти приступы не прекратятся, она сможет дать ему гораздо меньше, чем он заслуживает. Поэтому он должен будет расстаться с ней.

Бланш похолодела от ужаса.

«Но я же не сумасшедшая! — сказала она себе. — Тому, что происходит со мной, есть объяснение. Оно должно быть». Слава богу, скоро все это закончится. Воспоминания исчезнут. Она забудет этот день навсегда и никогда больше не проживет заново ни одной минуты из него. Это должно прекратиться, потому что она наконец полюбила!

Но тут ее душу сжал слепой панический страх. А вдруг то, что с ней происходит, необратимо? А вдруг припадки будут повторяться?

— Нет, все в порядке. — Каким‑то образом она сумела это произнести.

Потом Бланш подошла к сэру Рексу. Он взял ее за руку, но не сдвинулся с места.

Она попыталась прижаться к нему.

— Вы выглядите так, словно чем‑то испуганы, — тихо сказал он.

Бланш встревожилась. Она не умела лгать и охотнее умерла бы, чем солгала сэру Рексу. Но она солгала:

— Я немного нервничаю из‑за этого званого ужина.

Сэр Рекс улыбнулся, но его глаза остались серьезными.

— Иногда я очень сильно чувствую, что вы от меня что‑то скрываете, — сказал он таким тоном, будто говорил о пустяке.

Она усилием воли прочно удерживала на своем лице улыбку.

— У меня нет никаких тайн, которые бы стоило скрывать, — таким же беспечным тоном ответила она. Но с самого начала у нее была одна тайна — ее ненормальная бесчувственность, а теперь появилась другая тайна, гораздо важнее этой.

— Я не хотел унизить вас своими словами, — быстро сказал он. Но его взгляд продолжал смотреть ей в душу и не дрогнул даже на мгновение. — Бланш, у вас неприятности? — вдруг спросил он.

— Я не очень понимаю, о чем вы говорите, — ответила она. — У меня есть только одна неприятность — сложные имущественные дела, которые мне оставил отец. Но я скоро передам их в ваши руки, и тогда у меня не останется никаких забот.

Сэр Рекс неуверенно улыбнулся:

— Я надеялся, что мы скоро сможем уехать в город. Я понимаю, что вы, должно быть, хотите публично объявить о нашей помолвке. И нам надо многое спланировать для свадьбы, хотя она и будет скромной.

Бланш больше не могла улыбаться.

— Вы ненавидите город. А теперь вы хотите сейчас же мчаться туда. Как же так?

Он пожал плечами — слишком беспечно, чтобы это было правдой.

— Графиня будет вне себя от радости, когда узнает нас.

Бланш пристально посмотрела на него.

— Хорошо, — хмуро признался он. — Я хочу, чтобы вы там побывали у врача. Я волнуюсь за вас.

Рассказала ли ему Анна о том, что случилось днем? Бланш снова была в панике. И вместе со страхом в ее ум снова пробрались эти ненужные образы — умирающая лошадь и усмехающийся человек‑чудовище, который тянется к ней. Как врач сможет ей помочь, если она не расскажет ему все полностью? И как она сможет признаться, что временами бывает почти сумасшедшей? Она должна каким‑то образом научиться управлять этими воспоминаниями и никогда больше не возвращаться в тот день. Она будет сэру Рексу хорошей женой, а не больной женой‑обузой. Ей нужно только найти очень много силы где‑то в глубине себя.