Камилла замолкает. Я стою глушенный. Горячая волна затапливает все внутренние органы. Это все звучит настолько неправдоподобно, словно кто-то пересмотрел криминальных детективов на НТВ. Сжимаю голову руками, резко выдыхаю и приземляюсь на стул. Сука.

— Эти договоры не единственные? — приглушенно хриплю я.

— Нет. Было еще несколько. Но по ним все чисто, страховых случаев заявлено не было. Пока.

Сцепляю пальцы в замок на затылке, опускаю голову и часто дышу. Меня накрывает что-то сродни панической атаки. Меня не могли облапошить. Это невозможно. Просто невозможно.

— Думаешь, она разработала такую сложную схему, вышла на кого-то в "Атлантике", предложила устроить поджог, выкрала мое факсимиле… Ты сама слышишь вообще, что говоришь? Девчонке двадцать лет.

Поднимаю взгляд на Камиллу. Она стоит, прислонившись к столу, и смотрит на меня с жалостью.

— Саш, ты серьезно недооцениваешь женщин и их интеллектуальные способности. Не важно, сколько ей лет. Есть прямые доказательства.

Наманикюренный пальчик постукивает по разложенным на столе полисам. Мне хочется сломать ей его к чертям, причинить боль такую же боль, как та, что обжигает сейчас все внутренности.

— Конечно, она наверняка действовала не одна. Кто-то должен был ей рассказать, что "Атлантика" — твои клиенты, что ты слаб на новеньких девочек, что…

— Что ты несёшь? — взрываюсь я и подскакиваю на месте.

— Брось, мы с тобой уже сколько лет работаем? Думаешь, никто не знает, про эти ваши игрища с маркетологом? Да только у меня в отделе три ваши "жертвы" сидят. Я молчу, потому что это не мое дело, но ты должен знать, я всегда буду на твоей стороне.

Она кладет ладонь мне на грудь и заглядывает прямо в глаза. Я хорошо понимаю, что это за уловка с невербальным контактом, и чего она добивается. Уже не первый год.

— Что говорят безопасники? — аккуратно снимаю ее ладонь с себя и отступаю на шаг назад.

— Девчонку ждет статья. Тебе нужно только подтвердить все, что уже итак известно, что она имела доступ в твой кабинет, что взяла твою печать…

— Я ничего подтверждать не буду, — резко прерываю ее.

— Без этого мошенничество не доказать.

— Я ничего подтверждать не буду! — уже ору я. — И я хочу поговорить с безопасниками. История шита белыми нитками.

— Хорошо, — спокойно говорит Камилла, пожимая плечами. — Я понимаю, что тебе неприятно осознавать, что тебя обвели вокруг пальца, но факты упрямая вещь, Саш. Посмотри собранное дело, убедись во всем сам. Я, если что, всегда к твоим услугам.

Покидаю корпоративный отдел в еще более безумном состоянии, чем в него пришел. Весь организм противится каждому шагу, каждой мысли. Плотная ткань рубашки липнет к коже, вызывая неприятный зуд. Ощущения, что я весь грязный: руки, тело, волосы, все кажется сальным, пропитанным разочарованием, покрытым слоем лжи.

Я запираюсь у себя и сразу берусь за телефон. Первый порыв — позвонить ей. Накричать. Надавить. Выведать правду. Но когда телефон в моих руках загорается ее именем, я снова впадаю ступор. Тот самый, уже знакомый мне за последние дни. Игнорирую ее звонок и звоню в службу безопасности. Нужно подойти к этому вопросу с холодной головой, я слишком предвзят, слишком субъективен, скажи она мне сейчас, что все это ложь — я поверю. А так нельзя, на кону очень высокая ставка.

К концу дня у меня на столе неопровержимые доказательства ее вины: распечатка звонков, скрины договоров в системе, показания сотрудников и главное — объяснительная, в которой она говорит, что это я принес ей эти полисы. Маленькая лгунья. Глупая, глупая, глупая девчонка.

А я еще больший идиот.

Меня преследует запах секса.

Он на моих руках, на одежде, в каждом глубоком вдохе. Кончики пальцев покалывает от дикого желания снова почувствовать холодную кожу под собой. Голова гудит от картинок, сменяющихся, словно слайды в диафильме, наполненные страстными образами и яркими вспышками.

Сосредоточиться на работе становится совершенно невозможно. В тысячный раз предпринимаю попытку собраться с мыслями и приступить к презентации, которую ждёт совет директоров, но все тщетно.

Мозг работает только в одном направлении: физической потребности.

И мне хорошо. Очень хорошо.

Откидываюсь на спинку кресла, прикрываю глаза. Мышцы лица сводит, и я даже не сразу понимаю, что это улыбка. Так давно она не появлялась на свет. Все мрачные мысли последних недель рассеиваются под ощущением лёгкости в теле. Кто бы мог подумать, что рецепт от депрессии так прост: снять сексуальное напряжение. Черт, знал бы, не стал так тянуть. Старые добрые рецепты оттянуть и наслаждаться предвкушением больше не работают, пора переходить на новый уровень. Возможно, стоит завести постоянную любовницу. Из тех, что приходят по первому зову, перегибаются через стол и тихо уходят после.

Брюнетку с адскими губами бордо.

От воспоминаний об отзывчивом теле по позвонкам вновь проходит электричество, а пах начинает подавать признаки жизни. Да, с такой, как она, хочется запереться в номере отеля и не выходить оттуда сутками, проверяя на прочность все поверхности. Собственно, почему бы и нет? Девчонка явно не против, и существование эфемерного мужчины ее не останавливает. Почему это должно волновать меня?

В тщетной попытке сосредоточиться на работе сижу, не отрывая взгляда от дивана в углу. Вспоминаю громкие стоны и шлепки влажных тел. Разрабатываю миллион сценариев того, что будет дальше, но ничто из того, что я напридумывал, не подготавливает меня к действительности.

На следующий день в дверях появляются представитель юридического отдела с эйчаром в комплекте. И по их лицам я сразу понимаю, что они пришли по мою душу.

Первые пять минут разговора походят на сцены из дешёвого американского фильма. Я слушаю слова, но они словно проходят сквозь меня. Какой, нахрен, харассмент?

— Это шутка? — только и могу выдать я после длинной витиеватой речи эйчара.

— Все очень серьезно, Александр Германович, — вступает в наш диалог юрист. — Алиса Владимировна обратилась к адвокату, который готовит иск по статье 133 УК РФ.

— И что это за статья?

— Статья 133 УК РФ предусматривает ответственность за понуждение к половому сношению или иным действиям сексуального характера с помощью шантажа, угроз или повреждения имущества, или используя материальную или иную зависимость жертвы.

— Но никакого понуждения не было! — взрываюсь я. — И вообще, что за бред, пусть она придет сюда и скажет все это мне в лицо!

Хватаю трубку и набираю внутренний номер стервы. Что за шутки такие?

— Александр Германович, — подаёт голос эйчар. — Алиса взяла отгулы за свой счет, пока ситуация не будет решена.