- Кажется, эти воспоминания приятны только для тебя, Тирри.

- Жаль, что я не могу звать вас детским именем, мой Император.

- Сложно удержаться, но я постараюсь.

Оставшееся время Тирриил не отводил взгляда от юной леди Аргеланд, из-за чего внутри Даррена нарастала истинно драконья ярость.

- Когда ты представишь свою истинную, Тирриил? – спросил Даррен,- уже даже собаки на псарне ее обсуждают.

- Если мой император прикажет…

- Я не прикажу такого,- покачал головой Даррен,- но лишь оттого, что этот момент находится в ведении Мудрейшего.

Все разговоры, касавшиеся истинной Тайгерри-Элеарского сводились к его категорическому отказу публично признавать тот простой факт, что единственная дочь лорда Дайергера его истинная.

После обеда Тирриил постарался скрыться и Даррен ему это, разумеется, позволил. Поскольку у Императора не было сомнений – Тайгерри-Элеарский заинтересован в Хестер. А значит, вместо того, чтобы выслеживать дракона в тайных переходах дворца, проще всего найти леди Аргеланд.

И больше всего Даррен ненавидел тот факт, что ему пришлось просто наблюдать их разговор со стороны. Он видел, что Хестер напугана, но не мог подать знак о том, что она не одна.

- Не стоит, ты прекрасна. Как наилучшее произведение своего рода,- в голосе Тирриила лязгнула сталь,- ты больше не любишь пирожные?

Хестер медленно выпрямилась и попятилась назад.

- Какая девушка не любит пирожные? Слуга унес их так быстро, что мы и рассмотреть их не успели.

«Он запугал ее окончательно», осознал Даррен и вышел из невидимости.

Тайгерри-Элеарский скользнул по нему почти ненавидящим взглядом и едко бросил:

- Он будет наказан, та ночь, что мы провели вместе, стала лучшим моим воспоминанием.

«Вы всего лишь уплетали пирожные, мерзавец», мысленно произнес император, но так же, на всякий случай, нахмурился. На тот случай, если Тирриил решит развивать тему.

Мерзавец ушел, а Хестер, повернувшись, увидела Даррена и вздрогнула. Дракон понял, что его не слишком-то дружелюбное лицо может навести леди Аргеланд на неправильные мысли и потому с напускным безразличием произнес:

- Думаю, мы можем окончательно признать, что у Тирриила никогда не было оруженосца.

- Да,- с чувством подтвердила Хестер,- понять бы только, что он хочет от меня.

- Силу,- задумчиво произнес Император. – У тебя есть то, что отличает от всех… А ведь даже я не знаю, к какому народу принадлежат Аргеланды. Кто ты, Хестер?

_____

Сегодня совсем мало, весь день страшно болит голова и так мерзенько отдает в глаза, что просто ужас.

11.9

Хестер Мерех Аргеланд

Подавив внутреннюю дрожь, леди Аргеланд тихо и ровно проговорила:

- Я отвечу, если вы прикажете, мой император.

Он смотрел на нее темным, нечитаемым взглядом. Но она была тверда и через минуту Даррен проронил:

- Ваш прадед ответил так же. «Я отвечу, если вы прикажете, мой император».

- Ему не приказали?

- Как и вам,- суховато ответил император.

И только в этот момент Хестер поняла, что Даррен больше не говорит с ней, как с приближенной.

«Что ж, значит я на правильном пути», твердо сказала она себе.

Вот только вся ее твердость разбивалась об острые грани разочарования. Неужели он думал, что она ответит иначе?!

- Проследуйте за мной в Фиолетовую гостиную, леди Мерех,- еще суше проговорил император.

- Могу ли я переодеться? – спросила леди Аргеланд и, мучительно покраснев, соврала,- посадила пятно на платье – слишком удивилась подносу с нежданными пирожными.

- Хорошо,- Даррен поднял руку и едва заметно шевельнул пальцами,- проводи леди Мерех до ее комнаты, затем до Фиолетовых покоев.

- Как прикажете, Ваше Императорское Величество,- прошелестела пустота и через минуту перед Хестер оказался молодой парень в дворцовой ливрее.

Присев перед Императором в прощальном реверансе, леди Аргеланд поспешила к своей комнате. Временами переходя на бег, она за считанные минуты добралась до общей гостиной, махнула рукой Милли:

- Все потом, меня изволит ругать Император.

И скрылась в своей комнате, где старательно набросала короткую и емкую записку. Волка, спокойно дремавшая на своей лежанке, подняла голову:

- Уаф?

- Найди старого графа, моего отца. Передашь ему записку и пусть обязательно напишет ответ, хорошо? Тишь.

Волка выскочила в окно, что в каком-то смысле давно стало привычным. По меньшей мере на газоне появилось что-то вроде мягкого тента – чтобы Конфетка не улетала в кусты роз.

Вообще, у главного садовника не было претензий в химере – она ничего не портила, а гадила в таких непролазных местах и столь редко, что некоторые искренне считали, что в Конфетку еда только входит, а обратно не выходит.

- Я готова,- выдохнула Хестер.

Слуга выразительно осмотрел ее и осторожно произнес:

- Вы справились с пятном, миледи? Или вашей служанке не было на месте и вы не смогли переодеть платье.

Хестер на мгновение нахмурилась – она забыла, что именно соврала. А через секунду мягко проговорила:

- Дело было не в соусе. Но иногда лучше не уточнять.

Она говорила туманно, чтобы слуга мог сделать свои выводы. И он сделал – логично предположил, что у леди случились внезапные женские недомогания и она отлучилась за зельем.

Душно покраснев, парень смог выдавить:

- Для этого есть особый знак, рукой вот так, а потом вот так. И вам принесут зелье.

- Искренне благодарю, но думаю, что мне это не пригодится – не думаю, что отбор продлится так долго.

Парень кивнул и с облегчением ухватился за новую тему:

- Еще две невесты Его Императорского Величества нашли свое счастье. Это произошло совершенно незаметно, никто не стал привлекать внимание. Девушки получили золото и украшения, а их мужья должности при дворе.

По дороге до Фиолетовой гостиной словоохотливый паренек рассказывал, как быстро и ловко свершился брачный обряд:

- И как повезло, сам мудрейший проводил службу! Боги каждый раз откликались сиянием, а ведь это неразрывный брак! Брак, в котором воистину срастаются души.

С каждым его словом Хестер все больше и больше дурнело. Она совершенно перестала ощущать ту тонкую, дергающую ниточку, что связывала ее с истинным. Или даже не ниточку, а настоятельную потребность «дай-подай-найди-мое». Вероятно, связь окончательно истончилась.

«Мой метод решения проблем по мере поступления может не сработать», пронеслось в голове леди Аргеланд. «С чего бы истинному отказываться от своей предназначенной, а так же от тех благ, что прилагаются?!».

11.10