Хотя на деле Хестер тоже считала, что художник из нее никакой.

- Вам поставили руку, вбили в голову набор паттернов и мазков,- скорбно проговорил старый художник. – Вы все приводите к единому стандарту. Нет полета, абсолютно нет полета!

- Зато вот это вот я бы с удовольствием повесила в своей комнате,- проворчала Милли. – Или в гостиной. Все ясно, четко и красиво – закат, парк, кусты и дорожки. Что еще надо?

Хестер пожала плечами:

- Не представляю. Но я никогда не чувствовала живопись. Меня и правда натаскивали на простенькие пейзажи и натюрморты.

После вынужденного плэнера подруги вернулись к себе и тут уж Милли приперла подругу к стенке:

- Про политику ничего не знаю, но вот про Анриану Дайергер мне знать жизненно необходимо! Я ж умру от любопытства. Тем более, что я нашла в газете упоминание несчастного случая!

11.13

- Это довольно грустная история,- вздохнула Хестер и подошла к низкому креслу,- и лично я слышала три варианта событий. Какой из них правдив – не представляю.

- Четвертый,- хмыкнула Милли,- который никому не известен. Или самый скучный.

Хестер покачала головой:

- Скучного там нет. Ох, давай сначала я расскажу то, в чем уверена? Юная леди Дайергер один ребенок в семье, других детей у них нет. Они уже сделали объявление о том, что наследовать будет младший брат лорда Дайергера. Это раз. И два – леди Анриана Дайергер не может ходить. Магия ее прекрасно слушается, сама она весьма и весьма образованная девушка. Получить приглашение на ее литературный вечер было весьма почетно. Это два. И вот дальше…

Немного помолчав, леди Аргеланд продолжила:

- Было слишком много свидетелей, что в один голос утверждают – лорд Тирриил Тайгерри-Элеарский посещал литературные вечера леди Анрианы Дайергер не менее двух раз. И в самый первый он замер перед ней на несколько минут. Так, если бы увидел печать истинной. Это тот факт, который не принято произносить вслух – со слишком болтливыми людьми всегда что-то происходит. Затем леди Дайергер пропала, она больше не проводила литературных вечеров. Ее семья сообщила, что здоровье юной леди пошатнулось окончательно и она не может покидать дом.

- Ну… Может и правда пошатнулось? – Милли потерла кончик носа.

- И вот дальше идут домыслы,- грустно улыбнулась Хестер,- кто-то говорит, что леди Дайергер уже давно леди Тайгерри-Элеарская, и что она заточена в башне, где в окружении целителей пытается зачать и выносить ребенка. Но есть сплетня, что леди Дайергер бесплодно, что ее ноги и чресла окаменели из-за взрыва в лаборатории отца. И потому есть те, кто считает, что Тирриил убедил свою истинную отправиться в монастырь.

- А третий вариант соединяет в себе два первых? Леди Тайгерри-Элеарская не смогла выносить ребенка и удалилась в монастырь? – предположила Милли.

- Именно так. Что же касается ее предполагаемого бесплодия,- Хестер развела руками,- мой отец был знаком с лордом Дайергер и тот до последнего не собирался передавать титул младшему брату. Отец Анрианы рассчитывал на внука – значит, либо девушка могла иметь детей, либо она имела шанс на исцеление.

Милли забавно наморщила носик и осторожно проговорила:

- У нас считают, что мужчина может распорядится силой, что дарует печать истинной, по своему усмотрению. Что если он здоров, а его пара нет, то вся энергия пойдет женщине.

«Учитывая, что лорд Тирриил одержим грязью и Прорывами, то он вполне мог быть серьезно болен», пронеслось в голове Хестер. «Но тогда все бессмысленно и политический заговор не имеет смысла – Анриана больна и не сможет родить ребенка, а значит… Значит новой династии не случится».

- Но это, к сожалению, не доказано,- проговорила наконец Хестер.

- Наукой может и нет, но у жены нашего кузнеца вырос новый глаз,- уверенно проговорила Милли. – Она еще ребенком правый глаз потеряла – корова хвостом стеганула, потом гной, потом целитель приехал и вырезал ей глаз. А потом приехал новый кузнец и на свадьбе у нее уже оба глаза было!

- Ты же знаешь, что бывают стеклянные вкладыши? Чтобы глазница пустой не выглядела,- осторожно проговорила Хестер.

На что Милли только фыркнула:

- Я буду верить в чудо.

- Я бы тоже хотела в это верить,- серьезно проговорила Хестер.

А еще ей стало интересно, от чего же исцелился ее истинный? Что к нему вернулось – здоровье? Или же энергия просто рассеялась в воздухе, ведь сама леди Аргеланд была совершенно здорова…

Подруги разошлись по комнатам, но Хестер никак не могла уснуть. Она все пыталась понять, может ли такое быть, что леди Дайергер действительно истинная лорда Тайгерри-Элеарского. И если да, то почему он ее скрывает?

- Одни вопросы и никаких ответов,- Хестер сердито взбила подушку и легла обратно.

Она раздумывала о том, чтобы применить к самое себе сонное проклятье.

11.14

Именно в этот момент в открытое окно впрыгнула довольная, пахнущая ванильной сдобой волкой. Правда, в первый момент Хестер подумала, что по ее душу послали убийцу и успела серьезно испугаться! И даже вызвать «пехотинца». И только обиженный скулеж Конфетки подсказал, что леди Аргеланд немного ошиблась.

- Прости, моя хорошая,- Хестер развеяла щит и зажгла маленький световой шар. – Для меня есть послание?

Волка повернула голову и стало видно, что к ошейнику прикреплен конверт. Вскрыв его, Хестер выхватила лист плотной бумаги и впилась в него взглядом:

«За нашим домом велось наблюдение. Но тебе не стоит об этом переживать. Волей отца я прошу и требую твоего скорейшего выхода с отбора невест. После чего тебе должно разыскать не-внучку госпожи Мэгги Карпентер и выразить ей соболезнования в связи с невосполнимой утратой. В трактир не суйся, теперь там всем заправляет младший сын Билли Пойсона. Старый граф».

Несколько секунд Хестер никак не могла понять, о чем пишет отец. Тяжелый день не пошел ей на пользу, но…

«Надо разделить. За домом велось наблюдение, но переживать не нужно – отца и брата в доме уже нет. Завершить отбор невест – отец изначально не хотел, чтобы я здесь находилась. Но вряд ли он бы стал писать об этом, значит… Значит, он знает больше, чем может сказать. Хорошо».

Прикусив губу, Хестер освежила воду в миске Конфетки и, приласкав волку, вернулась в постель и закуталась в одеяло. Неразгаданным оставалась лишь вторая часть записки….

Треснув себя по