Бруно презрительно скривился.

— Да, да, я сам это испытал! Потому что я был главнее ихних вождей. Так они мне и золота нанесли, и…

Башмакин перешел на шепот.

— И женщин молоденьких приводили, я жил с тремя, только они старятся быстро… Потому я и про трусы спрашивал — эти-то вообще ничего не носят…

— Эх, пацан, когда поднимемся, я тебя с Эльзой познакомлю, или с Ингой. Тогда ты поймешь кое-что про женщин, — снисходительно произнес Бруно.

И тут же подумал, что эти избалованные сучки вряд ли станут знакомиться с таким страшилищем, тем более что ни золотой карты «Америкен Экспресс», ни сберкнижки «Банка Москвы», ни даже ста долларов у него нет, никогда не было и вряд ли когда-то будет.

— Ну, или с другими телками познакомимся… — неуверенно сказал он и замолчал. Что-то услышал. Посветил фонарем в сторону Разлома. — А-а! Вон, видишь?! Это Леший лезет сюда! — воскликнул он торжествующе, показывая рукой. — Тоже не может без меня! За какой-то час соскучился!

Башнабаш ничего не ответил. Он давно заметил, как люди на той стороне навели переправу с помощью тросов и по одному перебрались на его берег. Теперь они направлялись сюда — сильные, рослые, незнакомые солдаты в необычной одежде, несущие необычные запахи мира, который успел стать чужим.

— Да, я вижу, — сказал он.

Полувековая вахта рядового Башмакина подошла к концу.

* * *

Бруно потребовал еще генеральского коньяку и правительственных деликатесов. И поскольку Башнабаш свою вахту уже сдал, то скупердяйничать не стал: принес с продовольственного спецсклада сумку банок, баночек, вакуумных упаковок и ярких бутылок, выставил на стол в жилом отсеке Бункера: на, дорогой товарищ Бруно, угощайся от души, ешь, как говорится, от пуза, ни в чем себе не отказывай!

Человек-звезда дважды просить себя не заставил: подхватил боевой армейский нож образца 1947 года, повскрывал невиданные консервы, повыдергивал заморские пробки и принялся метать в себя устриц, гусиную печень, копченую колбасу, обильно запивая все это великолепие виски и коньяком.

— Налетай, братва, тут всем хватит! — щедро приглашал он занятых своим делом «тоннельщиков», но те только изредка хватали куски на лету да спрашивали у Башмакина:

— Так сколько, говорите, вам лет?

— Семьдесят четыре, — в десятый раз отвечал Башмакин.

Бойцы только плечами пожимали, стараясь не смотреть в лицо местного долгожителя. А к спиртному они вообще не притрагивались, опасаясь Лешего.

Тот закончил беглый осмотр «Старой Ветки» и командного пункта. На удивление, все выглядело так, словно было отстроено лет шесть-десять назад. Даже латунные светильники и бронзовая фурнитура в «генеральской» половине не потускнели. Дизель-генератор, собранный в 49-м году, исправно работал и давал нужное напряжение. Большая часть оружия и боеприпасов в арсенале законсервированы, а все, что использовалось во время несения службы, было вычищено и смазано. И тоже вид имело вполне рабочий: «шпагины», «дегтяревы», «судаевы» образца сороковых — как новенькие. Во время своих многочисленных диггерских «закидок» Леший обычно находил их проржавленными, с полусгнившими прикладами, разбитыми казенниками и чаще всего не подлежащими восстановлению, годными разве что для музейных экспозиций… А сейчас его не отпускала мысль, что он каким-то образом перенесся в далекие сороковые. И даже еще дальше, в средневековье, что ли: на КП он обнаружил целый склад старинных украшений, монет, утвари, которые Башмакин получил в дар от карликов.

Одно складское помещение его, правда, удивило: узкое — два на три метра, и пустое. Боковые стенки, как и везде, светлые, стальные, а торцевая стена сложена из черных кирпичей странноватой формы — не ровные прямоугольники, а со слегка скошенными сторонами, вроде пирамидок, оттого между ними щели имеются. Он посветил фонариком, а за кирпичами еще с метр пространства, а дальше еще одна стена блестит — такая же, как остальные…

Разбираться ни с чем Леший не собирался — и так голова кругом идет. Вернувшись, спросил между делом у местного старожила, что это за комната странная? И почему она пустая? И с двумя стенками?

— Так это «третий склад», — туманно ответил Башмакин. — Там вода была и порошок для регенератора. Их давно израсходовали.

— Кстати, сколько вам лет, говорите? — переключился Леший. — Семьдесят четыре?!

— Так точно! — каркнул Башмакин, вконец севшим голосом.

Хорошо, что он много разговаривал сам с собой, вроде тренировался, иначе бы совсем говорить разучился. И все же сегодня он поставил рекорд болтливости. А голос его в самом деле походил на воронье карканье, тут Бруно не ошибся.

Леший только головой покрутил.

— А на вид больше пятидесяти не дашь! С глазами вот только… Не болят от фонарей-то?

— Это заслуга товарища Сталина, что ничего не болит, — сказал Башмакин. — Благодаря его лекарствам — и молодость сохранил, и здоровье, и умней стал, и вижу в темноте. Про «сталинские таблетки» слышали?

— Не приходилось, — признался Леший. — Но выглядите молодо!

На самом деле выглядел Башмакин не молодо и не старо, он просто утратил возрастные признаки — вместе с какой-то частью человеческого облика, наверное. Хотя сохранил на удивление крепкое тело и ясный ум.

Сдавая оружие в склад под опись, он легко, будто играючи, тащил с Полосниковым 50-килограммовый ДШК, а автоматы навешивал на плечи связками.

— Если хотите, поделюсь секретами, — Башмакин неожиданно подмигнул Лешему жутким пустым глазом. — Подскажу вам парочку препаратов с нашего аптечного склада! И для здоровья, и раны заживлять, и от похмелья, кстати, прекрасно помогает!..

— Бери от похмелья, — заорал Бруно, оттирая от крошек жирную, пропитанную коньяком бороду. Сейчас она напоминала коврик для вытирания ног, на котором разбили пакет с праздничными деликатесами. — И на мою долю захвати!

— Надо уходить, товарищ майор, — нарисовался рядом зеленоватый от усталости Рудин. — Здесь вентиляционная шахта повреждена, я проверил. И порошок в регенераторах на исходе. А нам до дома еще топать и топать… Вон, даже Бруно притих — не иначе скоро дуба даст!

— Не ссы, дылда! — снисходительно отозвался развалившийся на узкой солдатской койке карлик. — Бруно Аллегро везде, как дома! Даже в этой поганой дыре!.. Но, блядь, если мы сей секунд не свалим отсюда все вместе, я сваливаю один! Оставайтесь тут сами, хуй с вами! Выбирайтесь, как хотите! Живите, как хотите! У меня деловой ужин с этим, как его… Не помню. Большая шишка, короче…

— Твой деловой ужин состоится в КПЗ, насколько я знаю, — сказал Леший.

— Ни фига ты не знаешь! Я предотвратил охуенный теракт! Пока вы там яйца чесали, на том берегу, я тут всю Москву, считай, спасал от верной гибели, жопой своей рисковал! Это тебе не какого-нибудь Амира раненого добить, тут миллионы жизней на кону стояли!.. Башмак, ну, скажи: ведь если б не я, то вся Москва бы накрылась медным тазом?