Ждала момента, когда я удостоверюсь наверняка: Арбина больше нет, и он не вернется.

Ресторан, в который меня пригласил Артем, без сомнений мне понравился. Своим уединением и тишиной, уютом и спокойствием он превзошел все мои ожидания.

Вежливый уверенный администратор ведет нас к нашему столику, как я наивно предполагала, однако запланировано моим спутником было все несколько иначе.

Я поняла это, когда мы спустя минуту оказались в огороженном ото всех помещении. В нашем распоряжении была отдельная комната, в которой нет двери, но проем ото всех посторонних глаз был огорожен красивой узорчатой тканью. Как сказали мне потом, таких комнат на весь ресторан было всего три, а это значило, что Арбинский давно обо всем позаботился и забронировал это место заранее.

К нам постоянно приходил только один официант, видимо, закрепленный за нашей комнатой, вежливый мужчина подавал нам меню, рекомендовал на свой выбор ужин и уходил с записанными заказами.

При выборе я замешкалась лишь среди основных блюд, и официант тут же подхватил.

Вот только помощь его обернулась бедой.

- Я бы порекомендовал вам бурятскую закуску с печенью, называется такое блюдо арбин…

Перевожу немой взгляд на Артема, сидящего напротив. Что-то происходит, непонятное мне: Артем неважно бледнеет, но официант реагирует быстрее меня:

- Прошу прощения, вы хорошо себя чувствуете? – спрашивает мужчина с меню в руках, а Артем тем временем сильно сжимает кулаки аж до побледнения, а на его скулах начинают играть желваки.

- Было бы лучше, если бы вы моей жене не предлагали откровенно хреновые блюда. Мы похожи на тех, кто будет есть сырую печень?!

Голос Артема звенит от ярости, официант явно растерян и напуган реакцией клиента, а я тем временем удивляюсь тому, как кардинально поменялись предпочтения этого человека…

«Я глубоко задышала, а руки неосознанно вцепились в стол. Вцепились так, что костяшки побелели. Он точно больной придурок, вот только повторяться в своих выражениях я не собиралась. На моем лице написано достаточно эпитетов, он их читает каждый день, и потому я молчу.

- Это наказание для тебя за твой проступок. За каждый проступок будешь жрать сырое мясо, - слышу я его голос, - и вот когда-нибудь ты нарвешься, и я прикажу приготовить для тебя арбин. Неженка ты наша…

Я подняла взгляд на него.

- За какой проступок? Я просто задерживала дыхание в ванне!

- А я подумал, что ты утомиться вздумала! – как зарычит он в ответ.

Я вздрагиваю.

- К трупу уже ехал. В голове прокручивал, как Отраде передавать твое бездыханное тело. Так что жри и не выделывайся!

Перевожу взгляд в тарелку. Я понимала, что если хотя бы попробую это мясо, то меня вывернет прямо здесь, и Арбин тоже это понимал. Чертов урод сидел и ждал от меня чего-то!

- Что такое «арбин»? – тяну я время.

- О-о, это мое любимое блюдо, детка, - с наслаждением тянет мужчина и даже ненадолго отрывается от еды, - Арбин с печенью - это традиционная бурятская закуска, представляющая собой сырой конский жир с такой же, сырой и конской, печенью. И с луком. Инга готовит его для меня только по праздникам.

- Тогда я уже ненавижу праздники…»

- Влада? Все хорошо?

Я возвращаюсь в реальность и понимаю, что официанта уже нет рядом с нами. Я настолько погрузилась в воспоминания, что ничего не помню, а, судя по Арбинскому, он уже успел разозлиться на необдуманность официанта, отчитать его и прогнать из комнаты. Хотя, казалось бы, за что?

Нет, все-таки что-то демоническое в этом человеке неискоренимо. Чувство власти.

- Ты прости, но предлагать такую гадость… - произносит он, замечая мою нервозность.

Я говорю, что все хорошо.

Хотя, пока в моей голове блуждают незваные воспоминания, ничего не будет хорошо!

КАК ЖЕ МНЕ ВСЕ ЗАБЫТЬ?!

- Но ведь это блюдо есть в их меню, да и многим, видимо, оно нравится, - пытаюсь я говорить ровно, - он может это предложить, не держи на человека зла.

- Прости меня, - спокойно просит Артем, и я улыбаюсь в ответ.

В этот момент с салатами на тарелках заходит тот самый официант. Молча ставит перед нами блюда, вежливо спрашивает о потребностях в чем-либо и уходит. Тоже остыл человек, отошел эмоционально от резкого гостя.

- Я даже не знаю, как может нравиться жир и сырая печень, - тем не менее, стоит на своем Артем.

 «- О-о, это мое любимое блюдо, детка. Инга готовит его для меня только по праздникам…»

А затем я вспоминаю слова Марата и понимаю, что передо мной действительно чистый лист. Откровенный чистый лист, и он не помнит ни одного факта и предпочтения из своей прошлой жизни. Он не помнит то блюдо, которое чтил. Он не помнит свое прозвище, которое он заслуживал годами и которым называли этого зверя.

Не помнит Арбина в себе!

«- Пойми, что тебя ждет новый человек. Бери ручку и пиши на нем то, что посчитаешь нужным, на Арбинском пиши и калякай – это тебе чистый лист. Смотри, лиса: личность человека незаметно меняется в течение жизни и заметно в случае повреждения мозга. Во время некоторых повреждений личность может стираться полностью. Чем сильнее потеря памяти, тем больше человек забывает себя, как личность. То есть вновь появившаяся личность ведет себя по-другому, имеет другие предпочтения и симпатии, как это и положено другой личности. Только находясь при этом в том же самом теле.

- Как и произошло с Арбинским?

- Да, ты права. По прошествии какого-то времени, которое нужно мозгу на восстановление каких-то функций после повреждения, личность появляется вновь, но уже как новый человек. Новую личность человека создаёт сам мозг, своей внутренней работой. Новая личность начинает осознаваться, изучать себя и мир заново. Именно наша память и есть то, что мы называем личностью».

По ровному лицу моего мужа и не понять, что он испытывает. Но он уже явно ненавидит эту бурятскую закуску, немного подпортившую наш вечер.

Пытаюсь исправить ситуацию и невесомо касаюсь его руки:

- Все хорошо, Артем. Я не из-за этого расстроилась – не из-за предложения официанта. Просто мне сложно привыкнуть к тому, что ты меня не помнишь… Ты совсем ничего не помнишь, и порой я думаю, что мы так и не сможем пробиться друг к другу. Понимаешь?

Слова слетают с языка лавиной меда для ушей мужчины. Я вижу это по его потеплевшему взгляду.

- Пробел слишком большой. Даже если ты начнешь вспоминать, то ты - уже будешь не ты, а последние четыре года так вообще, скорее всего, стерлись безвозвратно. Врачи так говорят… - с сожалением произношу я и чувствую большие мужские руки на своих ладонях.