— Давай, — сказала я, — только быстрее, пока у нас есть время.

— Быстрее я не хочу, — нахмурясь, ответил он. — Особенно в первый раз.

— На большее у нас нет времени, — нетерпеливо сказала я.

В кои-то веки гейс, энергия и я сошлись во мнениях, а тут на тебе — Томас вздумал ломаться!

Я провела рукой по его телу и получила награду — и моей ладони оказалась горячая, нежная плоть.

Мне отчаянно хотелось увидеть, как она будет в меня входить. Я знала, что почувствую напряжение, что мне будет больно, и от этого пришла в восторг. Я хотела почувствовать, как он в меня входит, хотела ощутить тяжесть его тела, я умирала от желания почувствовать боль.

— Тебе будет больно, — хрипло сказал он.

Я провела языком по его шее.

— Ну и пусть.

Томас дрожал, но упрямо не начинал. Я решила больше не отвлекать его разговорами, а действовать по-другому. Сначала я жадно прижалась губами к его губам, потом слегка прикусила его кожу между шеей и плечом. Именно там наносят укус вампиры, когда собираются пить кровь, но я только втянула в себя кусочек кожи, продолжая гладить руками его мускулистое теплое тело. И тут я сжала зубы.

Томас дышал тяжело и хрипло, но, почувствовав на своей коже мои зубы, застонал. Судя по тому, как сильно прижалась к моему бедру его плоть, этот стон означал не протест. Глаза Томаса блеснули, когда я разжала руки и отпустила его шею.

— Это не по правилам, — хрипло прошептал он. Затем набрал в грудь воздуха и ввел в меня палец. Я вскрикнула и изогнулась дугой, крепко сжав его бедрами. — Совсем не по правилам, — повторил Томас.

Я запустила руки в его волосы, когда на смену пальцу пришел умелый рот. Томас втянул в себя мою плоть, и я приподняла бедра, стараясь попасть в ритм, которому и не думала сопротивляться. Он широко раздвинул мне ноги — теперь они некрасиво свешивались по обе стороны топчана, но мне было все равно — от вида его тела у меня захватывало дух.

Мир сузился до размера этих сочных, сладких губ, этого медленного влажного скольжения, этих сильных рук. Теплые, грубоватые ладони ласкали мой живот, словно не могли остановиться, затем скользнули к бедрам, медленно их массируя. Боже, да можно было влюбиться уже в одни эти руки!

Его губы словно жгли огнем, находя на моем теле такие потаенные точки, что я дрожала от наслаждения. Я задыхалась от его ласковых, глубоких, изучающих прикосновений. Откинувшись на спину, я полностью отдала себя во власть этих влажных касаний. Я задохнулась от блаженства, когда он начал ласкать меня изнутри. Мне казалось, что его губы повсюду, они пробовали меня на вкус, втягивали в себя мою плоть, они касались меня, наполняли меня. Томас выбирал такие места, что, не выдержав остроты восторга, я вскрикивала, и тогда он повторял вновь и вновь, пока я не начинала задыхаться. Постепенно мне начинало казаться, что еще немного — и у меня лопнет голова.

— Томас! Пожалуйста!

Он остановился, собираясь с силами, и я едва не зарычала от нетерпения. Наконец он начал медленно входить в меня. И, боже, как это было чудесно — нет, не просто чудесно, это было невероятно! Перед глазами заплясали разноцветные искры. Чувствовать его руки и язык было прекрасно, но в сто раз прекраснее оказалось ощутить его внутри себя, когда он медленно, словно перчатку, натягивал на себя мою плоть.

Мне стало немного больно, но Томас, закусив губу и тяжело дыша от напряжения, старался действовать как можно осторожнее. Он медленно продвигался все глубже, время от времени останавливаясь, и тогда я нетерпеливо подгоняла его, потому что хотела, чтобы он вошел в меня полностью. Наконец это произошло, и мое тело обдало жаром. Томас закрыл глаза и замер. У меня перехватило дыхание.

Я не чувствовала боли, мне было больно от другого — что он медлит, чего-то ждет. От этого я готова была сойти с ума. Когда он хотел приподняться, мое терпение лопнуло. Обвившись вокруг него, я не дала ему из меня выйти, а только сильнее притянула к себе, заставив полностью войти в себя.

С удивлением взглянув на меня, Томас вздохнул от наслаждения. Поняв, чего я от него хочу, он ускорил темп. Мои бедра двигались в такт его движениям, лаская и в то же время удерживая.

Вскоре я обнаружила, что больше не могу сдерживать стоны. Я была словно охвачена огнем, я рыдала и всхлипывала. Голова кружилась, дыхание становилось все учащеннее, бедра двигались, в глазах темнело. Внутри появилось удивительное, ни с чем не сравнимое ощущение, и, прежде чем я поняла, что происходит, у меня начался оргазм. Внезапно комната озарилась мягким желтым свечением, таким чистым и светлым, словно снизошедшее на меня счастье приобрело форму и цвет. Я подумала, что все это мне показалось, однако свет не исчезал, а разгорался все ярче, словно в темницу залетела звезда. Вокруг заплясали белые и желтые сполохи энергии; они становились все ярче, пока наконец не ослепили меня, как молния.

Внезапно мир куда-то провалился, и я погрузилась в водоворот видений, звуков, красок. Все это кружилось и вращалось, слившись в один гигантский вихрь. Я больше не слышала Томаса, не видела его, не ощущала его присутствия. Увидев, что ко мне с ужасающей скоростью приближается бешеный вихрь, я беспомощно застыла на месте, не зная, что делать.

Внезапно все стихло. Осторожно открыв глаза, я обнаружила, что стою на склоне холма перед входом в какой-то храм. Позади в лучах солнца сверкал океан. Кто-то коснулся губами моей шеи, рядом раздался мужской смех.

— Я доволен своим аватаром, — произнес низкий мужской голос. Я знала, что он принадлежит тому, кто стоит у меня за спиной, но мне казалось, что голос исходит отовсюду — от храма, от океана, от неба. — Сын моей жрицы. Неплохо, ничего не скажешь.

Я зажмурилась и потрясла головой, но видение не исчезло.

— Он ваш… кто? — хриплым голосом проговорила я.

— Мужчина, избранный для совершения ритуала, на время становится моим реальным воплощением. Его союз с наследницей скрепляет узы нашего брака и навечно закрепляет за ней титул.

— Я не ваша жена! — едва не задохнувшись, просипела я.

Вновь послышался веселый смех.

— Не бойся, Герофила. Речь идет о духовных узах, ты не смогла бы воспринять меня в моей физической оболочке.

— Я не боюсь, — ответила я, что было чистой правдой. По сравнению с моими прошлыми видениями это было приятной прогулкой по парку. Пока. — И мое имя Кассандра.

— Уже нет.

Я хотела обернуться, но на мои плечи легли чьи-то сильные руки. Они были цвета весенней цветочной пыльцы — ярко-желтые и слегка поблескивали, словно посыпанные золотым порошком. На них, словно на поверхности воды, играли блики света, такие яркие, что у меня зарябило в глазах. Странно было видеть такие руки у человека, однако мне это странным не показалось. Внезапно я начала постигать смысл того, что со мной происходит.

— Вы не находите, что новое имя так же банально?