Аннабелль жила по правилам семьи, никогда не нарушая их. В ее представлении родительские слова — правда, первая инстанция. В мире других вариантов и людей, слова, которых намного ценнее.

«Что они все от меня хотят?» — подумала Морган, спускаясь.

Действительно, каждый хотел переделать ее под себя. Родители никак не мерились с тем, что она выросла, Адам наказывал ее каждый раз, когда она проявляла характер. Да, жить с покладистым человеком удобно, но разве Аннабелль сможет найти свое место, слушая кого угодно, только не себя? Морган слишком долго думала о других людях. Она хотела найти поддержку у родителей, но они вряд ли могли поддержать, потому что слишком снисходительно относились к ее проблемам. Действительно, какие проблемы у подростков? Их тысячи. Начиная от поиска места в мире, сложных дилемм на кого пойти учиться, заканчивая десятками прыщей, лезущих на всем теле постоянно. Гормоны делают восприятие этих вещей более острым, но почему родители будто забывают о том, что когда-то проходили через подобное?

Скоро она вырвется из родительского дома. Станет свободной. Найдет работу по душе, будет много гулять, одеваться во что хочет и любить кого хочет, никогда больше не спрашивая ни у кого разрешения. А пока…телефон все еще разрывался от звонков Адама. Не выдержав противной вибрации, Аннабелль ответила и надеялась услышать адекватное объяснение.

— Выйди из дома, пожалуйста, — сказал Адам мягко, — нам надо поговорить. Не будь дурой!

— Зачем? — спросила Морган, осипшим от слез, голосом.

— Дай мне объяснить, — произнёс он тихо. — Ты плакала? Опять?

— Все из-за тебя.

— Дай мне две минуты, я все объясню. Я рядом с твоим домом. Не глупи, Белль!

Аннабелль с трудом сдерживала дыхание, пока горячие слезы текли по щекам. Сердце билось так быстро, что она могла бы поклясться, что оно вырывалось из груди. Она знала, что решение выбежать из дома идиотское и поспешное, но на тот момент, сил хватили на это. Ее рассудок подсказывал ей вернуться обратно, но что-то внутри не давало ей уйти.

И вот она стояла перед его машиной. Снова ненавидя себя за такое решение.

Адам молчал, смотря на нее серьезным взглядом. В его глазах читалась смесь разных эмоций: беспокойства, вины и, возможно, даже понимания. Он кивнул медленно, словно размышляя над тем, что сказать.

— Что ты устраиваешь? — наконец, спросил Клэман, хлопнув дверью. — Игнорируешь меня.

Аннабелль достала бумажный платочек из кармана и утёрла слезы.

— Слушай, мне очень плохо. Только что отец устроил сцену. Мой лучший друг уехал, а еще — я видела тебя сегодня с Ингрид. Так что, не знаю, что должно сегодня ещё произойти, чтобы меня добить, но пусть уже произойдёт. Если вдруг упадёт метеорит или динозавры проснуться, я очень жду.

Адам выглядел искренне раскаянным, и это приносило какое-то облегчение.

— Я просто не хочу, чтобы мы разрушали то, что у нас есть, — сказал он, тихо смотря на девушку. Я не могу смотреть на то, как ты плачешь.

Он утирал слезы Аннабелль пальцами, касаясь ее светлой кожи.

— Сам довел меня до слез, а теперь не можешь смотреть на меня? Смотри, смотри на меня. Что ты сделал? Изменил?

Он опустил взгляд. Аннабелль увидела в этом жесте нескрываемый стыд.

— Да.

— Что? — переспросила Морган,

— Я тебе изменил с Ингрид.

— Ты что?! — Аннабель выдавила слова сквозь зубы, едва сдерживая слёзы. — Ты мне смотришь мне в глаза и говоришь это?

— Мы с тобой тогда еще не встречались так близко…Это не я, это просто природа. Я напился и…

— Я не знаю, что тебе и сказать, — ответила Аннабелль, бессильно пожав плечами. — Это феерические новости.

Она обхватила тело руками. Мыслей в голове было так много, что они вскружились, как ураган, снося все на своем пути. Девушка молчала, потому что не могла выбрать, что сказать.

— Аннабелль, я ошибся… — попытался объясниться Клэман, но Аннабелль его перебила.

— Замолчи! — прокричала она. — Ты вообще понимаешь…Что говоришь? Я как будто в бреду наркомана. Понимаешь?

— Я пришел сознаться честно. Простить меня или нет — твое дело. Клянусь, такого больше не будет.

— Не будет, потому что мы с тобой расстаемся, — дрожащим от слез голосом, произнесла Аннабелль.

Она отвернулась и пошла в сторону дома, стараясь не смотреть назад. От эмоций её разрывало и она больше не имела понятия, как с ними совладать. Адам остановил девушку, схватив за плечи сзади. Развернув к себе, Клэман прижал Аннабелль к груди и поцеловал в макушку.

— Остановись же ты! Это было до того, как я понял…что тебя люблю.

— Отпусти меня, — прошептала Аннабелль севшим голосом. — Хватит! Я устала! Оставь меня в покое. Уйди уже к ней.

— Никогда. Поклянись мне.

— Что буду терпеть твои выходки вечно? Что хочешь от меня? Что ты несешь?

Адам пальцами коснулся подбородка девушки, глядя в ей глаза.

— После выпускного мы уедем отсюда. Ты закончишь школу и мы поедем куда-нибудь, куда захочешь. Переедем. Там не будет ни Ингрид, ни твоих родителей. Ты плакать не будешь совсем.

— Я больше не могу терпеть твои выходки. Ты действительно не понимаешь…что творишь.

— Милая моя…

За все время их отношений, он впервые говорил так ласково и нежно. От этих слов, у девушки внутри затрепетало. Клэман умел быть и таким. Он подошёл к ней, прижал к себе сильными руками.

— Как же мне тебе поверить, — прошептала Белль, — как мне поверить…

Адам рассмеялся, аккуратно поправив шапку на своей девушке. Лицо ее становилось красным от холода.

— Дай шанс. Я не облажаюсь. Мы уедем. Куда ты захочешь. Хочешь, мы объедем весь мир? А хочешь, останемся в Европе? Какой ты там учишь язык? Немецкий? Поедем в Германию. Закупимся сосисками и будем завтракать около Бранденбургских ворот.

— Без Ингрид?

— Аннабелль, — сказал Клэман тихо, — без Ингрид.

— Не вериться даже.

— Только прости меня. Я исправлюсь.

— Адам. У меня нет слов. Ты натворил дел.

— Я знаю, я ошибся, — прошептал Адам, поглаживая Аннабелль по голове.

— Это не ошибка, это был твой выбор, Адам.

Я дам тебе испытательный срок. Если будешь вести себя нормально, я останусь с тобой. Если нет — оставишь меня в покое и никогда не притронешься больше.

— Договорились, буду самым хорошим мальчиком.

— Почему ты не останешься с Ингрид? — спросила Аннабелль. — Она ведь так тебя любит, и ты ее тоже? Что ты к ней чувствуешь?

— Я люблю ее, как подругу, — прошептал Адам, — и не больше. Между нами ничего нет и быть не может.

— Адам, подумай, пожалуйста.

— Я не приехал бы, если бы думал по-другому. Садись в машину, ты замёрзла.

Действительно,