class="p1">– Я вернусь не только с кучей воспоминаний, но и с золотом, звонким и полновесным. Дети оценят его больше, чем пустой истеричный вздор.

Я застыла в метре от Прюданс, вытянув руки для объятий, точно пугало в платье из тюля.

– О каком золоте ты говоришь? Если о добыче Александра, то знай: оно не принадлежит мне.

– Тогда придется пустить в ход все свое красноречие, чтобы убедить Бледного Фебюса уступить его мне. Тебе я доверяю – ты хорошо умеешь заговаривать зубы, ибо сумела одурачить Короля Тьмы, Двор, королевство Франция и заставила всех поверить, что ты – моя кузина!

18

Шантаж

Лицо Прюданс преобразилось на глазах. Или, наоборот, мои глаза по-новому увидели ее.

Там, где еще несколько секунд назад я видела воплощение наивности и простодушия, появился двуликий демон. Взгляд больших, блеклых голубых глаз душил. Подобно горным озерам, они прятали под прозрачной поверхностью зловонные секреты, увязнувшие в тине. Две светлые косы с обеих сторон высокого выпуклого лба напоминали длинные болотистые корни.

Я вымученно улыбнулась, потянув при этом скуловую мышцу:

– Что за сказки ты рассказываешь, Прюданс? Я та самая Диана, твоя старшая кузина. Вспомни, ты узнала меня после стольких лет, несмотря на мои седые волосы…

– Ничего подобного! Я только сделала вид, что узнала.

Я открыла было рот, чтобы возразить, но девушка перебила меня:

– Не утруждай себя ложью, у меня есть доказательство твоей узурпации – письмо, что ты написала по моей просьбе родителям, где благодарила их за ручку. – Девушка победоносно вскинула острый подбородок. – Не надо глупо пялиться на меня, я его не отправила, а бережно сохранила и положила в надежное место, распорядившись, чтобы оно немедленно попало в руки Гиацинта де Рокайя при моем «случайном» внезапном исчезновении.

Этим предупреждением Прюданс устранила все попытки заставить ее замолчать. Она успела меня хорошо изучить, наблюдая за мной с самого начала испытаний, и знала, где постелить себе соломинку.

– Не представляю, каким образом это письмо что-то доказывает, – прохрипела я, отказавшись от мысли угрожать моей разоблачительнице кинжалом.

– Оно доказывает то, что ты ничего не знала о прошлом Дианы де Гастефриш, а все сведения о ней взяла из моего дневника. Думаешь я просто так упомянула о нем в твоем присутствии? А потом каждый вечер упорно оставляла его на своем секретере в каюте «Невесты в трауре», никогда не закрывая дверь на ключ? Потому что знала, что ты придешь искать его, ибо с самого начала поняла, что ты – самозванка.

Волна стыда накрыла меня. Я, заглянув в тайники души Прюданс без ее ведома, считала себя ловкой пройдохой. Здорово же она меня обвела вокруг пальца, заставив написать это благодарственное письмо, которое я начинила деталями, украденными из личных записей девушки. Я думала, что с их помощью придам посланию правдоподобность, но получилось наоборот: каждое слово превратилось в пулю, которую я сама себе выпустила в ногу.

– Моего отца зовут не Робер, а мою мать – не Анжелика, – продолжала Прюданс. – В Керадаке нет яблонь, только груши. И родилась я не в 282 году, а в 280-м.

Откинув голову, девушка залилась смехом, обнажая ряд жемчужных зубов.

– И да, моя так называемая старшая сестра, мне двадцать лет. Это я – твоя старшая кузина!

Последние намеки невинности, которые окружали Прюданс, растаяли. Она вдруг показалась старше и хитрее меня, потому что загодя распланировала мое позорное падение.

– Как только твой портрет в образе королевского оруженосца появился в газетах, я и родители догадались – ты не та, за кого себя выдаешь.

– Почему не предупредили жандармерию?

Прюданс пожала плечами, качнув узелками своих кос:

– Думаешь, без доказательств легко привлечь внимание Версаля таким, как мы, мелким провинциальным дворянам? Мы рисковали остаться без головы. Нет, настоящая возможность представилась, когда принцесса дез Юрсен предприняла поиски родных для сопровождения подопечной Короля. Ее службы связались с нами. Мы тут же поняли, что нужно делать: играть! До тех пор, пока не соберем неопровержимые доказательства. Вести себя так, будто ты наша кузина.

– Чтобы отомстить, а меня передать в руки властей?

– Ты оглохла от эмоций? Плевать я хотела на правосудие, меня интересует только золото. Единственная правдивая вещь, о которой я рассказала тебе, – это нищета поместья де Керадек. Я делила дни рождения с настоящей Дианой не ради удовольствия, поверь мне, а потому, что родители не имели средств платить за два праздника. Такое унижение приводило меня в ужас. Ограничения разъедали все детство: подержанные куклы, постные обеды, заштопанные платья. – Она с презрением оглядела свою скромную хлопковую юбку. – Какой смысл в благородной крови, если живешь, как вульгарная простолюдинка? К счастью, с золотыми горами, что привезу домой, я смогу закатить роскошный гала-ужин по случаю моего 21-летия в полностью отремонтированном и даже расширенном поместье. Надоело быть «благоразумной» Прюданс, хочу стать экстравагантной!

Улыбка заиграла на лице бретонки, отчего веснушки, словно самородки, заплясали в волнах золотоносной реки.

– Я хотела потребовать причитающееся мне еще две недели назад, на твоей свадьбе с Бледным Фебюсом. Объявление конкурса удивило меня так же, как и тебя, можешь поверить.

Я вспомнила, как Прюданс, узнав, что мне придется участвовать в борьбе с соперницами, испугалась, как я тогда думала, за меня. Вовсе нет! Она переживала за свои деньги! Все ее поощрения с самого начала были мотивированы только этим.

– К счастью, все позади. Теперь, когда ты одержала победу, я могу наконец выдвинуть свои требования. Они следующие, итак: требую тридцать тысяч луидоров, которые остались от сокровищей де Мортанжа, и сорок тысяч шведских крон герцогини Гюстафссон в довесок. Такова цена моего молчания. Как любила повторять моя старая шотландская тетушка Корнелия МакБи, «молчание – золото». – Девушка помолчала секунду и добавила: – И вот еще: хочу получить самую роскошную реликвию сирен – увенчанный короной череп. Эта безделица очень украсит каминную полку в зале приемов в отремонтированном поместье де Керадек и произведет незабываемое впечатление на наших гостей.

Список ее притязаний меня морально убил. Я надеялась предстать перед Бледным Фебюсом и попросить у него одно-единственное сокровище – «El Corazón». Но аппетиты Прюданс могли бы запросто заполнить трюмы «Невесты в трауре».

– Бледный Фебюс никогда не согласится…

– А ты убедишь его. Скажешь, что это прощальный подарок для твоей обожаемой кузины. В любом случае выбора у тебя нет: не дашь мне то, чего я хочу, де Рокай узнает правду. Если он бросил в темницу Рафаэля за единственное преступление – попытку побега, то страшно подумать, что сделает с тобой! И