Промчался мимо нашего бывшего лагеря и погнал машину к новому — я уже видел свет его костра.

Почти не снижая скорости, я подъехал к костру и остановился на расстоянии десяти метров. Картина была впечатляющая: кралоты стояли впереди, сверкая глазами и скаля клыки, затем бледный Бабакан с вытаращенными глазами, держа наготове секиру, эльфы с натянутыми луками и Каран с мечом, в боевой стойке.

Я немного подождал, потом приказал:

— Включить внешние звуковые системы. Ребята, это я, Викор, успокойтесь!

Снял шлем, поднялся с кресла, тут же выпустившего меня, положил на него шлем и сказал:

— Открыть транспортер.

Задняя крышка открылась, я вышел и осторожно выглянул из-за угла машины — от этих эльфов можно было с ходу получить стрелу прямо в лоб, а потом доказывай, что ты славный друг Викор, а совсем не монстр из джунглей!

— Я это, я, ребята! Опустите оружие!

Я вышел на свет костра и направился вперед, сверкая своими голыми грязными телесами. Мои друзья со вздохом облегчения опустили оружие, а Каран сказал:

— Знаешь, что я из-за тебя сделал? Я обделался. Такого страха я никогда не испытывал.

Никто не засмеялся. И, похоже, он был не один такой. Но что интересно, хоть и дрожащие от ужаса, они были готовы сражаться до последнего, каждый из них.

Кралоты осторожно подошли к стоящему транспортеру и стали его обнюхивать. Весь их вид выражал недоверие и опасливое почтение к странному приспособлению. Аранна кинулась ко мне на шею, прижалась:

— Мы собирались утром идти искать твои останки, думали, случилось что-то! Ну что же ты так делаешь… — Она досадливо махнула рукой и вытерла слезу с глаз. — Разве можно так? Надо было нас с собой взять, что ли… хоть знали бы, где ты.

— Ребята, сейчас я схожу помоюсь — грязный, как свинья, а вы пока пожарьте побольше мяса, ладно? Я вам все расскажу, пока буду есть. Есть интересные новости, и вот — одна из них. — Я показал на транспортер и ушел в лес, к ручью, чтобы хоть немного смыть с себя накопленную за день грязь.

Целый час, до глубокой ночи, я рассказывал друзьям о моем походе на военную базу. Многое из того, что я говорил, воспринималось ими как колдовство, которое понять практически невозможно.

Мой современник-землянин голову бы сломал, пытаясь узнать, как что работает и по каким принципам — у обитателей этого магического мира, где волшебство воспринималось как реальность, где можно было вызывать дождь или заморозить озеро, сказав несколько слов, как будто стояла защита против перегрузки мозга.

Сказал волшебник, что оно вот так, а не иначе, значит, так и есть. Зачем лезть в дебри рассуждений, пытаться выяснять принципы работы и осложнять себе жизнь? Волшебство — дело волшебников, и никак иначе.

Все по очереди обошли здоровенную машину, заглянули внутрь, осмотрели кресла, оборудование, попинали колеса и броню, после чего Бабакан сказал:

— Чудеснее этого я ничего в мире не видел. Это большое колдовство. Я не могу поверить, что тут обошлось без магии!

— Понимаешь, какая штука, Бабакан, вот представь, что ты показываешь абсолютно дикому человеку, как из куска руды получается металл. Как он это воспримет? Как волшебство. Все, что человек не понимает, что находится за гранью его разумения, кажется ему волшебством.

— Викор, ты понимаешь, что сейчас ты самый могущественный человек в мире? Что ты можешь уничтожать империи, захватывать их и вообще делать все, что угодно? — спросил меня Каран, поглядывая, как я поглощаю жареное мясо. — Что ты думаешь делать дальше?

— Дальше? Дальше я думаю завершить дела тут, погрузиться всей веселой компанией и поехать в город Амарак. Уладить там дела, потом вернуться в Карас, посмотреть, как там у эльфов… Да мало ли что еще можно сделать — весь мир впереди! Мы живы, здоровы, проделали огромный путь, открыли цивилизацию Создателей — не молодцы ли мы? Мне очень хочется посмотреть на мир — я не был на юге Амасадории, не был на Вантуне, столько задумок, столько мыслей… На хрена мне управление какими-то империями, эта чертова власть! Жить в золотой клетке и думать, какой из друзей строит против тебя заговор, чтобы воткнуть нож тебе в спину и занять твое место?! Я хочу узнать, что сталось с людьми-драконами, посмотреть, как живут у падишаха Маркабаза в Арании, рассчитаться по долгам кое с кем в империи. Зачем, зачем мне привязываться к одному месту, какому-то жалкому дворцу, когда я видел такие чудеса света, что никому и не снилось! Возможно, когда я посмотрю мир и утолю свое любопытство, я вернусь сюда и попробую воскресить цивилизацию Создателей. А может, и нет… Вряд ли это возможно — поднять цивилизацию заново, для этого нужно иметь сотни тысяч обученных и умелых людей, производственную базу… нет, это невозможно. Да и не нужно, наверное. Все, что мы можем, это не дать забыть о Создателях и донести до потомков их научные открытия. Чтобы, когда они дорастут до их уровня развития и будут готовы принять новые знания, передать им все. Я буду первым хранителем этих знаний и передам мою должность по наследству. Ну вот, как-то так… — Я усмехнулся и лизнул ручеек мясного сока, стекающий у меня по руке.

Друзья долго молчали, потом Аранна сказала:

— Чур, я с тобой. Надеюсь, у тебя не хватит совести оставить меня, когда ты пойдешь путешествовать по миру?

— А я что, тебя когда-то оставлял? Пойдешь, конечно… тем более — кто мне будет хранителей рожать? Не Бабакан же?

— А чего Бабакан?! Как сразу, так Бабакан — я тоже с тобой пойду. Не оставишь же ты старого друга? Честно говоря, после таких приключений, как у нас были, мне что-то не хочется сидеть в пещерах и искать руду для дохлых гномьих печей… — Бабакан усмехнулся, задумчиво глядя в пламя костра, и пожал плечами: — Куда ты пойдешь, туда и я.

— Нет, а я что, останусь один? Ясно дело, с вами пойду! — Алдан пошевелил угли в костре. — С Викором не соскучишься… даже если бы и захотел.

— Может, мы и есть новый народ, народ хранителей! Я решил посвятить свою жизнь сохранению знаний цивилизации Создателей и рад, что вы со мной. Все думаю вот, как отреагируют Амалон и Мараса? Смогут ли они принять новую жизнь? Что получится из моей авантюры?

— Чего сейчас думать — сделал так сделал. Теперь уже что получится, — рассудительно сказал Бабакан. — Мне кажется, хорошо все будет. Не может быть, чтобы вышло нехорошо — это было бы слишком несправедливо.

— Да ты романтик, гном, — усмехнулся Каран. — Я слишком много знал случаев, когда жизнь совсем не была справедлива.

— Да знаю я… — отмахнулся Бабакан. — А мы на что? Вон Викор при первой же возможности пытается исправить допущенную жизнью несправедливость, почему бы и нет?

— Сюда идет старейшина. Он хочет с вами поговорить, — неожиданно вмешался в разговор Грракх. — Старейшины слышали ваш разговор.

— Вот, гляди, собака — шпион! — возмутился Каран. — Нет бы, как обычной собаке, вычесывать блох и гоняться за суками, а он шпионит и докладывает! Ну что за времена?! — Каран демонстративно закатил глаза и улегся возле костра, вытянув ноги. — Спать хочу, а тут еще со старейшинами разговаривать!