… Ливадийские собаки брехом встречали наше помпезно-торжественное прибытие. Lincoln неотвратимо, точно демонстрация трудящихся на Первое мая, проплыл мимо ДК, сельпо, сельсовета и вечных бабулек, сидящих в валенках, как полярники на льдине имени Ю. Шмидта.

Переполох затеялся и в доме отчем, когда наконец наша колымага прибилась к воротам. На тарарам животины и птицы из огородика выходила теща и сосед Евсеич, они тартали ведра с огурцами. А из прохладного дома явилась Полина, заряженная ребеночком.

— Ох, батюшки! Саша, ты бы предупредил, — запричитала Екатерина Гурьяновна. — Ой, гопники.

— Ничо-ничо, — необыкновенно оживился сосед Евсеич, предвкушая нежданный праздник. — Гости дорогие, дык какие. Чернобровые. Щас отмоем добелы у баньке. — И выступил со своей концертной программой, решив, что он является ярким представителем своего самобытного народа. И надо не ударить лицом в грязь. Перед заморскими гостюшками.

Он вдруг подпрыгнул, выбил чечетку на хилой груди своей, выкинул пару коленцев, затем низенько поклонился, черпая крестьянской ладошкой пыль с засохшим куриным пометом и произнес историческую фразу на подобие речей далекого генерального секретаря Коммунистической партии США:

— Товариши нигры, милость упросимо до нашей хатки. Учём богаты, тем и рады. Ес ай дусь? Аль не есть? Ё`, у смысле, ухряпнем по махонькой, — и щелкнул себя по вые. — Ни хрена не понимають, едрена вошь! Александрь?!

Товарищи негры ржали, как мустанги в Алабаме. Я и Анна плакали от смеха. И встреча между двумя народами на подмосковной грядке началась. Проходила она, как пишут газеты, в дружеской обстановке. Товарищи негры дули молоко и говорили ол`райт. Дедок пыхтел гаванской сигарой и тоже говорил ол`райт. Анна принялась рассказывать сказку о заокеанском житье-бытье, а я отправился, как бы по своим делам. Впрочем, так оно и было. Зайдя за сарайчик, нырнул в погреб. Там вкусно пахло холодной землей, соленьями в бочках, паутиной и счастливыми денечками, когда я был мал да удал.

Однажды в детстве я обнаружил природную выемку, нарыл удобную и секретную лежку. Никто не заметил моей кротовой деятельности, ни мама, ни отец. Потом даже провел лампочку Ильича и, лежа в этом самодельном склепе, зачитывался невозможной чепухой о шпионах. До сих пор помню роман некто Ник. Шпанова «Война двух океанов».

Может быть, после этого так невзлюбил бумагомарателей, пролистав сызнова сие творение в свои семнадцать лет. Что там говорить: во все времена шпановцев было пруд пруди, а Гоголь — один на всех и для всех. Один, как тихий и печальный гоголь на агрессивном квакающем пруду.

В тайнике же находился арсенал оружия. С незапамятных времен.

Итак, что мы имели? Взрывчатка — пластит пять килограммов, тротиловых шашек — килограмма три. Если «это» взорвать профессионально, то от малой родины моей останется легкое воспоминание и несколько дымящихся воронок. Далее — два автомата «Клин», три автомата КЕДР, четыре автомата Калашникова, его же пулемет, пулемет Дегтярева, один станковый авиационный пулемет, карабин Симонова, гранатометы «Муха», гранаты Ф-1 и РГД-5 в неограниченном количестве, две пары пистолетов «Смит и Вессон», три пистолета «ГЛОК», глушители к пистолетам и автоматам, оптические прицелы, прибор ночного видения, патроны по всем видам оружия, всевозможные ножи и так далее. Что не хватало для полного счастья, так это ранцевого атомного фугаса. Очень удобное средство для борьбы с жуками из Colorado. Как-то не успел приобрести в хозяйство.

Проверив железо, я уложил в спортивную сумку малую толику его. Для будущей акции. Хотя генерал Орехов предупреждал: пойдем мы в «Пирамиду» (название объекта) с голыми руками. И с голой жопой, выявил я неудовольствие. Без оружия идут лишь встречать лазоревые рассветы с любимой.

Из погребка выбрался, как из речного омута. Встретил меня зной — я посидел, прогревая кости, на брусочке. Все живое, казалось, схоронилось в тенек и в землю. Цвета были необыкновенно яркими — изумрудная дымка висела над огородиком и лугом, а дальше пронзительная синь речки, а за ней шафранные поля. И над всем этим — небесный и чистый купол, похожий на церковный. Великое таинство природы! И мы, люди, в ней, как недогляд Божьего провидения, ароматное дерьмо на прекрасном лике Мироздания.

… Известно, самолеты провожают не так, как поезда. Или пароходы. Или оленьи упряжки. За ж /д составом можно побежать. По шпалам. За морским судном поплыть саженками. За оленями дунуть на снегоходе. В тех случаях, коль позабыл сказать последнее прости любимой.

А вот как быть с дюралюминиевым гробом с крылышками? За ним не полетишь, как голубь мира с пальмовой веткой в клюве.

К чему я это? Господин Свечкин так тщательно готовился к поездке на Выставку достижений народного хозяйства в Абу-Даби, что упустил из виду всю документацию по средствам обнаружения пусков ракет средней дальности. Выяснилось это, конечно, в аэропорту. За час до посадки. Неприятно.

Неприятно, что авиалайнер принадлежал не родному Aeroflot, а петушино-упрямому Air France, не желающему идти навстречу клиенту и задержать рейс. Господин Свечкин угасал, как свеча. Такая ответственная поездка и пожалуйста, неприятная мелочь, будто гвоздь в башмаке.

— Ничего, впедрюлим петушку из France, — и, цапнув ключи от кабинета и сейфа, я прыгнул в джип.

И мы с Никитиным стартовали, как противоракета А-350, называемая нашими потенциальными врагами Galoshe.

Чтобы увеличить скорость и освободить трассу, я извлек ручную ракетную установку Stinger и демонстрировал ему всем, кто пытался преградить нам путь. В том числе и постам ГИБДД. Люди с жезлами испытывали самые противоречивые чувства, некоторые открывали хавы и держали их в таком положении, пока не менялись с дежурства, а иные почему-то, присев в три погибели, трусили под защиту стеклянного домика.

Наш бреющий полет над ночным пространством родины вершился на такой скорости, что план «Перехват» не срабатывал. Помимо скорости нам помогало общее российское разгильдяйство.

Скажем, пост № 1 сообщает посту № 2: по трассе мчатся какие-то придурки на джипе с ракетной установкой производства USA. Кто, находясь в абсолютном здравии, поверит подобному завиральному бреду? Никто. И только собственными глазами убедившись в правдивости такого ненормального положения вещей, торопились уведомить пост № 3 о возмутительном бесчинстве. Разумеется, на посту № 3 смеялись над Постом № 2: крыша у коллег съехала от тотальной загазованности и прошедшего горячего денечка. Однако из своего хрустального домика выбирались. Подышать свежим ночным воздухом. А там я. В бреющем полете. Со Stinger у весело-напряженой скулы. Пост № 3 ахал, приседал, обливался холодным потом и тоже трусил для экстраординарного оповещения посту № 4… Ну и так далее.

Кратко говоря, когда мы с документацией возвращались по той же дороге, то обнаружили на постах столпотворение: ГИБДД трудилось, не покладая рук. От взяток. Ракетную установку я убрал за ненадобностью — шоссе было свободным, как ветер.

А ещё говорят, автоинспекция берет взятки. Брехня. Хапает она их хавой и моторизованной попой, и правильно делает — не нарушай правила поведения. Блюди закон, и закон полюбит тебя, грешника.