— Мама, почему бы вам не присесть на минутку?

— Так из-за чего же ты подрался? — спросила она, усаживаясь напротив него.

— Я отнял у него жену, и он на меня разозлился.

— Так и знала! Я же говорила, что рано или поздно ты попадешь в беду, — сурово заметила мать, озабоченно качая головой.

— Жена моего друга — это та самая женщина, о которой я вам говорил, мама, — объявил Спартак. — Мы будем жить вместе.

— Не могу поверить, — в растерянности прошептала мать. — Как ты мог?

— Я никогда вас не обманывал. Понимаю, что это вас огорчает, но не торопитесь меня осуждать, сперва познакомьтесь с Маддаленой. Она здесь, за воротами, ждет в машине, — сказал он умоляюще.

Мать посмотрела на него уничтожающим взглядом:

— Был у меня сын, я им гордилась. А теперь мне стыдно за тебя. Неужто в тебе ни капли страха божьего не осталось? Ты посягнул на жену ближнего!

— Не говорите так. Вы ее не знаете.

— И никогда не узнаю, — отрезала пожилая крестьянка. — Эта женщина погубила моего сына и мою семью.

— В один прекрасный день я женюсь на ней, и она станет матерью моих детей, — твердо заявил Спартак.

Мать вскочила из-за стола.

— Видеть тебя больше не хочу! Убирайся! — гневно воскликнула она.

Он направился к двери, но на пороге остановился и взглянул на мать.

— Если бы я оставил Маддалену, чтобы доставить вам удовольствие, я бы потом проклинал вас до конца своих дней. Маддалена удивительная женщина и во многом на вас похожа. Когда-нибудь вы все поймете и простите нас, — сказал Спартак.

Потом он поднялся в свою спальню, уложил в чемодан книги, одежду и вновь спустился вниз.

— Куда же ты поедешь? — дрожащим от слез голосом спросила мать.

— В Болонью.

— В дом нотариуса?

— Теперь вы будете знать, где меня найти, — улыбнулся он.

Не выдержав, она открыла ему объятья, и Спартак бросился ей на шею.

— Пусть папа и Миранда пока ничего не знают, — предложила мать. — Хотя бы на первое время. Я скажу, что тебе пришлось переехать в Болонью ради работы. А когда будешь проезжать мимо, зайдешь нас навестить. — Ее глаза опять наполнились слезами.

Потом мать выдвинула ящик комода, вытащила оттуда конверт и протянула ему:

— Это пришло тебе на днях.

Спартак прочел адрес отправителя: Альберта Бенини. Он рассеянно сунул письмо в карман брюк и отправился обратно к Лене. Она взглянула на него с беспокойством.

— Она не захотела меня видеть?

— Когда-нибудь она тебя узнает и переменит свое мнение, — заверил ее Спартак.

Всю дорогу до Болоньи они просидели в автомобиле молча, держась за руки и думая каждый о своем.

Шофер остановил машину у парадных дверей особнячка под Двумя Башнями. Он помог Лене выйти, пока Спартак отпирал дверь. Потом шофер разгрузил багаж и попрощался с молодыми людьми, приняв щедрые чаевые.

Спартак показал Лене конторские помещения на первом этаже:

— Вот здесь был кабинет нотариуса, вот в этой гостиной я пил шоколад, приготовленный Джачинтой, его экономкой. Это она уговорила его уехать в Америку. Когда-нибудь мы с тобой сядем на пароход и поедем навестить его в Нью-Йорке. Из Болоньи мне будет удобнее разъезжать по городам Севера. Кроме того, я смогу чаще посещать лекции в университете, налаживать связи с продавцами на Зерновой бирже. Днем нам почти не придется видеться, но каждый вечер я буду возвращаться к тебе. А сейчас пойдем наверх. Ты должна увидеть наш дом.

Каменная лестница с перилами кованого железа была освещена большим фонарем из цветного стекла.

Кухня показалась Лене просторной и светлой. Здесь стояли покрытые белым лаком шкафы, мраморная раковина с горячей и холодной водой, газовая плита и огромный холодильник «Бош».

Лена выглянула на балкон, выходивший в сырой и тесный, залитый бетоном дворик, единственным украшением которого служил цветущий куст глицинии.

— А где спальня? — робко спросила она Спартака.

— Тут их четыре. И плюс к тому еще две ванные и гардеробная. Идем со мной. — Спартак взял ее за руку.

Он весь лучился весельем и энтузиазмом.

Обстановка в спальнях была неприветливой. Кровати с высокими резными изголовьями темного дерева, скатанные и укрытые чехлами матрасы, громадные пустые шкафы наводили тоску. Обивка стен выцвела, на ней все еще был и видны следы, оставшиеся после снятых картин.

Лена растерянно огляделась вокруг.

— А теперь пойдем, любовь моя, — сказал Спартак, обнимая ее. — В Болонье много прекрасных магазинов. Мы купим все, что нам нужно. А поставщики начнут знакомиться с синьорой Рангони.

Лена опустилась на край кровати и взглянула на него в отчаянии.

— У меня нет ни гроша.

Спартак присел рядом с ней, вынул бумажник темной кожи и вложил ей в руку.

— Открой и посмотри.

Бумажник был набит широченными, как простыни, столировыми банкнотами.

Лена смутилась:

— Я не знала, что у тебя столько денег…

Спартак сунул руку в карман куртки и вытащил брошку.

— Держи, Маддалена. Это мой первый подарок тебе.

Лена с восхищением уставилась на прекрасную розу из жемчужин и сверкающих, как звезды, зеленых камней.

— Дамасская роза! — воскликнула она с восторгом. — Какое чудо! Где ты ее взял? — И, не дожидаясь ответа, попросила: — Приколи мне ее вот сюда, на отворот блузки.

— Она принесет тебе удачу, — торопливо проговорил Спартак, чтобы избежать неловких объяснений.

— Удача — это как раз то, что нам понадобится. — Лена улыбнулась, но в ее голосе прозвучала нотка грусти.

И все же она была страстно влюблена, и ей все еще не верилось, что она наконец-то сможет соединить свою жизнь с человеком, о котором столько мечтала.

— Тот, кто владеет сотнями миллиардов, — сказал Антонио Мизерокки, — должен готовить себя к крупным неприятностям.

— Вроде тех, что произошли с моим отцом, — подхватил Спартак Серандреи.

— Верно, — согласился Антонио. — Джулиано нажил себе немало врагов. Он всегда шел напролом прямо к цели, не считаясь с мнением окружающих.

— Вы хорошо его знали?

Старик кивнул. В комнате раздался бой красивых настенных часов XVIII века.

— Пора принимать лекарства, — с досадой вздохнул Тоньино. — Я превратился в настоящего поглотителя ядов.

Он встал с кресла, направился к дверям характерным для него скованным шагом и скрылся в соседней комнате.