Пионером, предметом зависти и образцом для подражания был железнодорожный магнат Павел Григорьевич фон Дервиз (1826–1881). Не имея собственных средств, он получил первый заказ (концессию) на строительство трассы Москва—Рязань в 1864 году благодаря протекции министра финансов Рейтерна, своего старинного приятеля (они вместе учились в лицее).

Modus operandi у фон Дервиза был незамысловат. Он выставлял искусственно завышенные расценки на строительство и клал разницу себе в карман. Например, на линии Коломна—Рязань работы обходились в 40 тысяч рублей за версту, а в смете значилась цифра 62 тысячи. На одном этом заказе фон Дервиз нажил полтора миллиона. И это было только начало.

Потом были новые, еще более прибыльные концессии, фиктивные акционерные общества с дутым капиталом. Фон Дервиз ловко манипулировал ценными бумагами, в случае успеха делаясь владельцем железной дороги, а, если общество лопалось, ответственности не нес. Само имя фон Дервиза стало символом закулисного воротилы.

Баснословно разбогатев, Павел Григорьевич переехал в Ниццу, где его называли «русским Монте-Кристо».

Биография Алексея Ивановича Абрикосова (1824–1904) наглядно демонстрирует, как это происходило.

Семья Абрикосовых вначале держала лавку, торговавшую сладостями. В пятидесятые годы Алексей Иванович выгодно женился, получил пять тысяч приданого и на эти небольшие деньги основал собственное производство, со временем выросшее в лучшую российскую кондитерскую фабрику «Фабрично-торговое товарищество А.И. Абрикосова сыновей». Она пользовалась сахаром с собственного завода, имела филиалы и магазины по всей стране, даже поставляла свою продукцию императорскому двору. При этом Абрикосов так и остался кондитером. Постоянно увеличивая обороты, корпорация своей профильности почти не меняла, лишь дополнилась в восьмидесятые годы чайной торговлей.

Петр Ионович Губонин (1825–1894) был подмосковным крестьянином, но своей земли у семьи не было, и мужчины зарабатывали наемным трудом. Оборотистый Губонин, начав подмастерьем, со временем завел собственную артель и нажил первый капитал, строя мосты для железных дорог – эти заказы очень хорошо оплачивались.

В отличие от предпринимателей купеческого происхождения, привязанных к определенному роду деятельности, Губонин брался за любое дело, сулившее прибыль. Кроме строительства этот уникум занимался бакинской нефтью, страховым и курортным бизнесом, виноделием. К концу жизни его состояние оценивалось в фантастическую сумму – двадцать миллионов рублей. Бывший каменщик, так и не получивший никакого образования, стал потомственным дворянином и тайным советником. Витте пишет, что Губонин «представлял собою толстопуза, русского простого мужика с большим здравым смыслом».

Например, Федор Алексеевич Гучков (1768–1856), основатель династии промышленников, по происхождению крепостной, родился на свет православным, но потом перешел в старую веру, что позволило ему получить от новых собратьев беспроцентную ссуду. С нее началось ткацкое дело, выросшее в текстильную фабрику. Наследники Федора Алексеевича, ставшего одним из столпов московской раскольнической общины, перешли в единоверие (разрешенное властями ответвление старообрядчества). После пожара, спалившего фабрику, семья чуть не разорилась, но у предприимчивых людей и несчастье оборачивается выгодой. Гучковы первыми в России поняли перспективность страхования от пожаров и занялись новой деятельностью, весьма успешно.

Выходец из этой семьи Александр Гучков в начале двадцатого века станет самым ярким представителем политического крыла российского капитализма.