Тяжело дыша, демон часто заморгал. А потом рванулся к ней, но в последний момент его руки поймали лишь воздух.

— Хочешь поиграть, малыш? — хрипло прорычал он.

Пандора покачала головой и выдернула шпильки из причёски. Белоснежный каскад локонов опоясал хрупкую фигурку, по-прежнему являвшуюся средоточием света в странном сумрачном мире.

— Нет, — тихо сказала она. — Я устала от игр.

— И чем мы займёмся?

Пандора пожала плечами, расстёгивая брюки. Спустя пару секунд осталась в крошечных чёрных трусиках.

Демон сглотнул. Но больше не порывался приблизиться. Титаническим усилием сдерживал себя и наслаждался самым прекрасным, что видел в жизни.

Оставшись совершенно обнажённой, Пандора распахнула крылья и демон даже удивился, как до сих пор не ослеп.

— У меня приказ Департамента — убить тебя, — тихо сказала она.

— М-м, — кивая, промычал инкуб, в свою очередь, стягивая лёгкие пижамные штаны.

— Думаю, как удобней это сделать, — она повела плечами и чуть тряхнула головой, отчего белоснежный водопад на её плечах пришёл в движение.

— Я предпочитаю медленно и долго, очень долго, — хрипло ответил Харлей.

Она несмело шагнула ему навстречу, робко провела рукой по рельефной груди и демон замер, хватая ртом воздух. Такая невинная ласка, совсем невесомое, как дыхание морского бриза, прикосновение, заставило кровь закипеть в жилах. Внутренний демон с рычанием, большим похожим на жалобный скулёж, поглощал бесстыжее желание.

Желание его женщины. Его пары. Его судьбы.

Она здесь. С ним. Она выбрала его из всего мира, ну не чудо ли?! И… проклятье инкубов! Она хотела его едва ли не больше, чем он её. Пробуждающийся от болезненного сна внутренний демон слышал это также отчётливо, как и собственный голод, который он сейчас утолит.

Подхватив, наконец, её на руки, такую хрупкую, необходимую, как воздух и родную, завладев её губами, мягкими, тёплыми, податливыми, демон так и не мог поверить до конца в своё счастье. В то, что всё это не сон, что оно не исчезнет вдруг, также внезапно, как и появилось.

Опуская её на кровать, скользя ладонями по совершенному телу, по мягким распахнутым крыльям, он ощутил непреодолимую потребность сказать ей что-то… Что-то важное, значительное…

— Ты — моя жизнь, малыш. Я вернулся ради тебя.

В ответ раздался тихий смех.

Привлекая его голову к груди, Пандора прошептала:

— Не льсти себе! Это я тебя никуда не отпускала…

Глава 36

Сумасшедший вихрь ощущений, сумасшедшее желание, сумасшедшее счастье!

Снова и снова их тела сплетались в яростной, жадной схватке, снова звучали полные неистовой нежности признания, снова пространство наполнялось сладкими, полными безумного желания стонами, всхлипами, вздохами.

Они наскоро подкрепляли силы — тем, что оставалось от завтрака демона и возвращались к друг другу, не в силах расстаться и на миг.

Сама мысль о том, что нужно отдалиться друг от друга хоть на пару метров причиняла обоим почти физическую боль.

Они созданы друг для друга. Они — одно целое. Одно сердце на двоих, одно дыхание, одна жизнь. Одни крылья.

В коротких передышках от любовных схваток гарпия успела рассказать Харлею, как они оказались здесь.

Дом Берга был единственным местом в мире, где Пандора чувствовала себя в безопасности. Понятно, что те, кто устроил травлю, охоту на них, рано или поздно доберутся и сюда, но пока… Пока ни о чём решительно не хотелось думать.

Рассказала, как по приказу Берга доставили знахарку из Ламии. Стараниями же начальника безопасности Грозового Перевала женщине был выделен целый дом. Народ здесь не такой нервный и мнительный, как в Ламии, а такие целительницы, как она, способные вернуть высшего демона практически с того света, на вес золота.

Поведала, как Берг сам возил ловушку в Око Бури, а она, преступно забыв о профессиональном долге, не отходила от Харлея ни на миг. Звала. Делала всё, чему учила знахарка, поила своей кровью, потому что по каким-то непонятным причинам — это было единственное, что он принимал. Единственное, на что соглашался умирающий демон. И Пандора не слушала ни Берга, ни ведьму. Даже метнула в старого друга стальное перо, когда он силой собирался оттащить её от Харлея.

Демон, высший демон-инкуб, представитель сильнейшей расы мира, наследник многомиллионной корпорации… плакал. Лил слёзы, рыдал, как сопливый мальчишка, когда она честно и просто рассказывала обо всём этом. Когда, глядя на него своими зеркальными глазами, сказала:

— Я бы отдала всю свою кровь тебе, если бы потребовалось.

Прижимал её к себе, вдыхал свежий, чистый аромат и снова и снова повторял:

— Я не стою тебя. Не заслужил. За что? За что мне такое крылатое счастье? Я не сделал в жизни ничего хорошего. Ничего такого, чтобы получить тебя…

Дерзкая гарпия была с этим согласна. Лукаво улыбалась, тёрлась щекой о его плечо, покрывала поцелуями кожу, а глаза у самой тоже были на мокром месте.

Безграничная нежность сменялась дикой, неистовой страстью, жадной одержимостью, безумием.

Во время их безумного утоления голода душ мир терял реальность вместе с границами, кувыркался с ног на голову. Ни гарпия, ни демон не понимали, где заканчивался он и где начиналась она. Как так получалось — проваливаться друг в друга, меняться телами, мыслями, душами… Это было непохоже ни на что в мире и вместе с тем это и был единственный и реальный мир, который жил лишь силой их любви, силой нежности, пульсировал в едином ритме с двумя безумцами.

Но всё когда-то заканчивается, сменяется новым, таково уж мироустройство и даже двум влюблённым не дано его изменить.

Оба понимали, что настало время выйти в большой мир, а начать следовало с того, чтобы спуститься по деревянной лестнице на кухню Берга. Туда, где хозяин-невидимка гремел посудой.

С невиданной для медведя деликатностью он ни разу не потревожил их за эти дни, только регулярно оставлял подносы с едой под дверью.

— Одеваемся, малыш? — спросил демон, целуя гарпию в висок.

— Линкофоны внизу, — ответила она, кивая. — Хорошо бы узнать, что за координаты продиктовали, умирая, Рум и Делайла. Как-то не до того было раньше, не проверила.

— Ты не запаришься? — заботливо спросил демон, глядя, как гарпия натягивает кожаные брюки и помогая застегнуть хитрые застёжки на куртке. Заодно лишний раз погладил её серые крылья. — Здесь довольно жарко, а ты сама у меня такая тёплая…

Склонившись, нежно поцеловал выпирающую ключицу.

— И вовсе я не тёплая! — тут же, смеясь, запротестовала Пандора. — Я северная гарпия!

— Без обид, малыш, — демон с нежностью привлёк её к себе и поцеловал в лоб. — Но твоя попа такая горячая, что на ней может спать стайка саламандр.