Стремительно ползут побеги, белёсые корни, слепые, знающие только одно – добраться до живительной почвы, потянуть из неё влагу, с тем что когда придёт срок – вернуть обратно в землю всё взятое.

Неразрывен великий круг; но бетон, кирпич и сталь, творения рук человеческих, так и норовят всё подчинить себе.

Да, корни слепы, однако один за другим они находят дорожку, проникая в такие щели и поры, что не протиснулась бы и Ярина в своей самой миниатюрной ипостаси. Впрочем, какое там «не протиснулась»! Даже и не заметила бы!..

Но тоннель строили на совесть. Щели смыкались, кирпич и цемент сжимали тропы, и Молли заскрежетала зубами – протискивать, проталкивать корни дальше становилось всё больнее, словно только что содранным локтем вести по наждаку.

Скорее, скорее!..

Никто сейчас не поможет, даже нахальная превращальщица. И Медведь не поможет тоже, вывести их всех – дело твоё, и только твоё, Молли.

Дальше, глубже – но и медленнее – проникают корни. Прокладывая себе дорогу, истончаясь до волосков и даже того больше – до невидимых глазу волокон.

Их были сотни, тысячи, десятки тысяч.

Силу опять приходилось добывать из себя с болью и мукой, но зато корни во множестве мест пронзили насквозь кирпичную облицовку, с усилием протиснулись сквозь бетонную обделку тоннеля, прокололи гидроизоляцию.

Вот она, земля!..

Пусть она переполнена крошевом бетона и кирпичей, пусть там целые залежи строительного мусора, а самой живой почвы раз-два и обчёлся – она там таки была.

Сразу стало легче.

Выручай, мать сыра земля!..

Выручай, Зверь Земли!

И тут Молли что-то словно потянуло вниз, вниз, вниз, в бездну, прочь от солнца и света; раскрывались мрачные каверны, обнажались тёмные тропы, ведущие в глубь земли.

Что? Куда? Почему?..

Она не успела додумать, потому что предостерегающе заворчал вдруг Медведь, и это было первым звуком, добравшимся до Молли.

Они здесь, лорды и пэры.

А-а-ах!..

Обжигающе вспыхнуло всё вокруг, с Молли словно живьём сдирали кожу.

Но зато фонтаном брызнула раздробленная в пыль кирпичная кладка, с грохотом обрушилась бетонная обделка тоннеля, и в стене открылась рваная рана провала.

Это нам уже знакомо. Мы прорывались так из Особого Департамента, рушили стены, взламывали двери – уйдём и сейчас!

Ярина первой метнулась вниз. У Молли подгибались ноги, кто-то пихнул её в спину, она упала на что-то мягкое – как Медведь уже успел оказаться там?

Корни рвались. Были ли они воображаемые или действительные? Так или иначе, они лопались и умирали, исполнив назначенное.

Следом за ними рушились своды, запечатывая их в подземельях; Молли не боялась, она не сомневалась – дорога к свету найдётся всегда, даже из самой мрачной темницы.

Грохот, крики, смыкающаяся темнота.

– Завалило! – свистящий шёпот лорда Спенсера.

– Так и задумано! – мигом парировала Ярина на отличном имперском.

– Э-э… я никак не могу найти свою зажигалку… – вместо ответа проговорил вдруг Спенсер слегка растерянно. – Мисс Моллинэр, не могли бы вы…

Но Молли только тяжело дышала, чувствуя, как с кончика носа срываются капельки пота. Какой там свет!

– Сейчас, – вдруг сказала Ярина. – Чую, другого света нам тут не будет, рассеивается у меня всё…

Что-то зашуршало, а потом в темноте вдруг засветился слабый огонёк.

На груди Ярины висело нечто вроде светящегося кубика, оплетённого сложным металлическим узором. В глубине его разгорался желтоватый огонёк – и вдруг отделился, вырвался на свободу, воспарил над головами, разгоняя тьму вокруг.

Очередной тоннель – округлый, неровный. Нагая скала. Чёрная, блестящая, влажная. И сухое дыхание спелёнатого подземного огня впереди.

– И что теперь, господа варвары? – саркастически осведомился Спенсер, поднимаясь и брезгливо отряхивая рукава и фалды фрака. – У вас прямо-таки феноменальная способность утаскивать за собой совершенно непричастных к вашим делам, – и он кивнул на сжавшегося в комочек Сэмми. – Сперва мисс Кейт Миддлтон, а теперь и он. Что вы будете с ним делать?

– А что вы сделали с Кейт? – не полезла за словом в карман Ярина, словно важнее этого сейчас ничего не было. – С чего она так болеет? Если вообще не померла ещё?

Даже в неярком свете жёлтого огонька, что засветила превращальщица, было видно, как поморщился девятый эрл, словно от зубной боли.

– Сейчас не время это обсуждать. Да и не место. Как вы собираетесь отсюда выбираться, мисс Моллинэр?

Молли молчала. Молчала, прижималась к тёплому медвежьему боку, прислушивалась к частому дыханию Волки, подошедшей совсем близко. Таньша боялась за неё, очень боялась. И… радовалась. За… него?

Бедный Сэмми, бедная Кейт – Катья, как сказали бы «варвары». Нет, положительно их «тя» выговорить невозможно!

О чём я…

Мысли скакали, бесились и прыгали.

Судьба упорно гнала её в подземелья и глубины, туда, к сердцу земли. Там, где жилище её Зверя, – а про остальных Молли и помыслить боялась. Как же должен выглядеть Зверь Пучин, великий кракен? Каковы пределы его власти и силы?..

Но сейчас им надо просто выбраться. А потом? Куда потом?

И Спенсер. Он-то что тут делает, с ними?..

– Встали и пошли! – скомандовала меж тем деловая Ярина. – Волки́ и медведя́, вас касается!..

– Молли… – Сэм был бледен, руки тряслись. – Молли, что всё это… меня схватили… привезли…

– Пошли! – гаркнула Ярина и даже ногою топнула. – Быстро пошли! Бегом!

– Куда бегом-то? – фыркнул лорд Спенсер. – Мисс, простите, не знаю вашего имени, знает дорогу?

– Дорога здесь одна, – вдруг услыхала Молли собственный негромкий голос. – Вниз.

И все разом утихли.

Перестал хлюпать носом всеми забытый Сэмми. Перестала тяжело дышать, вывалив язык на сторону, Волка. Даже Медведь замер, окаменел от этих её слов.

Дорога была одна. Вниз. Неведомо, кто и когда проложил здесь эти тоннели и куда они вели в действительности. Но Молли Блэкуотер не колебалась, она твёрдо знала, куда идти.

Не просто вниз и не просто в глубину. Нечто смутно знакомое шелохнулось в душе – воздух здесь особый, что ли? Или нечто, разлитое меж его частицами?

И люди, такие разные – лорд Империи и её же уличный мальчишка, едва не угодивший в жернова, оборотни из-за гор и девчонка, умеющая превращаться чуть ли не в любого зверя, – все они смотрели на неё и ждали её решения.