Мужчина вытянул вперед руку и взвел курок. Шамров улыбнулся своей фирменной, чуть кривоватой улыбкой, не замечая моих мук. Это стало таким стрессом, что я почувствовала, как сердце пронзила острая боль, и тут же из горла с надрывом, громко, вырвалось:

— Не стреляй!!!

Незнакомец застыл, а потом медленно обернулся, окинув меня пристальным взглядом. Я попятилась назад, прикрыв рот рукой.

На меня смотрел Влад…

***

День выдался тревожным. Целое утро Шамров ждал звонка от Лёшки. Нутром чувствовал, что скоро наступит момент, когда о Руставском можно будет забыть. Он сможет. Устал думать о нем, устал носить на задворках подсознания и не иметь возможности расслабиться, вдохнуть на полную грудь и не сжиматься при этом от внутренней боли. Устал быть зависим от воли и решений других.

В воздухе пахло кровью. Давно перестал считать человеческую жизнь чем-то ценным, дарованным свыше. Неет. Только не его и не Сергея. Вообще, человек такое существо, что запросто может сломиться, ожесточиться, обрести крылья, воодушевиться или наоборот, упасть в такую депрессию, что ни одни таблетки не помогут. Ломать — не строить. И Влад привык к медленному саморазрушению. Привык не подстраиваться под кого бы то ни было, жить со своими взглядами на мир и быть независимым.

Настя… Это не просто трясучка от желания, пошлость на грани безумной жажды секса и жгучее стремление обладать. Не только. Это прежде всего яркая чувственность и стремление защитить любой ценой.

Не хотел вспоминать, как вывернула душу наизнанку. Как залезла в неё раскаленными углями и принялась ворошить прошлое, играть на совести, призывая к человечности. О, это она хорошо умела. Лучше него самого. От одного только её чистого и невинного взгляда чувствовал себя настолько пропащим, конченым человеком, что начинал забываться, теряться.

Настя необыкновенная, особенная девушка. С ней нельзя провести ночь и на следующий день забыть, утолив голод. Она была кокой, самого высшего класса, на который подсаживаешься постепенно, начиная с малой, незначительной дозы. А потом, с каждым разом, потребность возрастает. И вот, через определенный период времени ты получаешь охренительную зависимость. И не спрыгнуть с неё, не соскочить.

Затянулся, медленно, всматриваясь в прохожих за окном. Мысли цеплялись одна за другую, вились вокруг него серым туманом. Нервы ни к чёрту.

Не испытывают страха только глупцы. Верно. Шамров никогда им не был. Это раньше он храбрился, за что и поплатился. Жестоко. Настя такая же. Бесстрашная. Ему хотелось, что бы она и дальше оставалась его храброй Маленькой. Чтобы злилась, дралась, пиналась. Чтобы никогда не боялась. Он сделает всё, что угодно, пойдет на такое, что даже и не снилось, лишь бы уберечь и защитить. И пускай при этом ненавидит его сколько душе угодно.

Время тянулось мучительно долго. Чем чаще смотрел на часы, тем медленнее двигалась стрелка.

Кофе, стоявший на подоконнике — остыл. Так даже лучше. Выпил одним махом и отвернулся от окна, оставив за спиной солнечный день. Сейчас бы сырости, туманна, промозглого дождя — как раз то что нужно под его настроение. Яркое солнце и чистое голубое небо никак не вязалось с душевным мраком.

Посмотрел на Варланова, задумчиво докурив сигарету, и бросил остаток в пепельницу.

— Я так и не смог понять, чего хотел добиться Сергей, учудив обстрел в жилом районе? — подытожил Скибинский, переведя взгляд с Шамрова на Романа Викторовича. — Глупый поступок. Как не крути.

Руслан вытянулся в удобном кресле, а потом закинул ногу на ногу:

— Четыре ляма, что он должен, уже списаны, благодаря своевременному вмешательству. Теперь у нас появился собственный заводик по производству гидравлических насосов. Выгодная штука, если честно. Мы тут с Павловичем перешерстили бухгалтерию — закачаешься просто. Пахать и пахать. Так что, считаю, его минуты сочтены. И дружки-менты его не спасут. Так ведь, Влад?

Вот же, су**ра. Как не крути, а Филонов, в отличие от дяденьки, при любом удобном случае испытывал терпение Шамрова, напоминая о прошлом.

— Не спасут. Не ссы, — едко ответил, сложив руки на груди. — Мы расшевелили осиное гнездо. — Варланов крутанул в руке трость, внимательно слушая Влада. — Жалятся они весьма умело, но… мы их уничтожим одним простым способом: подожжем нахрен и дело с концом. Зачистим всё одним махом. Роман Викторович, давайте не будет ждать его устранения. Начнем отжимать бизнес сразу. Вот увидите, он вылезет из норы и засветиться. Только стоит взять то, что ему больше всего дорого. Например, «Скифию». — Чем больше Шамров говорил, тем больше понимал — другого выхода нет. Игры в благородство давно не в почете. Пока он будет действовать по всем понятиям и правилам, Руставский опять выкинет какой-нибудь номер и не факт, что на это раз им удастся остаться в живых. — Знаю, что был против подобной затеи, да и сейчас от неё не в восторге, но по-другому мы не выманим его. С волком нужно по-волчьи. После случившегося — только так. Заодно и выясним: кто с нами, а кто — против.

Варлан ещё до сих пор пребывал под впечатлением от услышанного с утра. Пришлось вздрючить гонца, принесшего плохие вести, а заодно и Руслана, что утаил и не позвонил сразу же. Что о нем подумают, если его человека едва не убили перед рестораном, в котором ему отмечали юбилей? Что за беспредел? Хотят девяностые? Он им их устроит. Ещё не забыл те смутные времена.

Скиба утвердительно кивнул головой, одобряя идею. Филонову было всё равно, что громить, он за любой кипишь, кроме голодовки. Считал, что Влад ещё хладнокровно держится. Если бы его жену подвергли подобному, он бы камня на камне не оставил и удушил любого, кто посмел встать на пути. Но именно такая холодность больше всего и настораживала, привлекала к себе внимание, заставляла считаться.

— Хорошо, — хлопнул в ладоши Варланов. — Одобряю. Руслан — на тебе торговый дом. Смотри, без фанатизма. Всего лишь создашь видимость. У каждого из нас там свои интересы. — Об интересе Влада Роман Викторович был в курсе и прекрасно знал, что прежде чем предложить, он тысячу раз подумал, поэтому согласился без раздумий. И сам так мыслил. Много в чем были похожи. Ему всегда импонировали идеи, решимость и цели этого парня. Всегда. А ещё ему нравилось отсутствие эмоций в тёмных глазах Шамрова. В них было только глубокое осознание собственных действий и собранность.

Филонов кивнул и скрылся за дверью. Влад облегченно, незаметно выдохнул. Только сейчас понял, что практически не дышал. Снова посмотрел на часы и проверил телефон. Пришлось перейти на второй номер, о котором знали избранные. Догадывался, что Настя уже успела позвонить ему раз сто. Не стоило сейчас поддаваться на её уговоры. Не стоило вообще думать о ней. Однако мысли не всегда слушаются наших команд. Если бы всё было так просто: сказал «не думай» и проблеме конец. Это не возможно. Как и не возможно приказать себе прекратить любить или ненавидеть.

После Варланова, Влад отправился к себе в «Орион».

— Как всё прошло? — поинтересовался Скотник, сразу поднявшись с кресла, как только Шамров вошел в кабинет.