Источник стал изгоем, апокрифом.

Дементьев не соглашался с авторитетом Карамзина: «опровергать её всю безусловно невозможно. Несомненно, что летопись составлена сначала по записям летописца, по преданиям за неимением других документов также как и Несторова летопись о России. Ввиду преданий не изгладились тогда ещё в памяти имена Семёна, Фёдора, Андрея и Никиты, и очевидно, что они существовали». И ведь это чистая правда: именно по преданиям составлялись все летописи древности, и верить безусловно в то, что в них написано, – наивно. Но рассказ этой летописи отличался, например, от многих сюжетов о жизни князей в канонической Лаврентьевской тем, что он не находил подтверждения в других древних текстах. Пытаясь как-то увязать концы с концами, Дементьев предполагал, что речь в летописи Воскресенского монастыря шла о великом князе Семёне Ивановиче Гордом и его потомках, просто их имена, как и некоторые даты, исказились.

Петербургская исследовательница Светлана Семячко подступилась к летописи Воскресенского монастыря в конце XX века. Она насчитала в разных архивах 15 её списков. Это значит, что летопись представляла интерес для наших предков, и они её, как могли, копировали. Однако свою работу Семячко назвала «Из комментариев к тексту „Летописца Воскресенского монастыря“ (к характеристике вымышленной летописи)». Этим уже в заголовке объявила источник совершенно недостоверным. И датировала, не приведя к тому серьёзных оснований, XVII веком. Словно задача её состояла лишь в том, чтобы просто найти новые аргументы в поддержку мнения Карамзина. Исследовательница проверяла летопись «на прочность» и не только сравнивая имена князей с приводимыми в «правильных» летописях. Ей удалось убедительно доказать, что церковные праздники, которые перемещаются по датам, в летописи Воскресенского монастыря не совпали с теми числами, когда они должны были отмечаться в указанные там годы.

Да, в тексте, и правда, не всё клеится, если обнаруживается такое. Но из этих ошибок никак не может логически следовать вывод, который делает учёная дама: летопись Воскресенского монастыря – «плод фантазии автора». Вывод должен быть другой: составитель списка просто был отчего-то не в ладах с календарём или с летоисчислением.

Это и допустил доктор исторических наук Константин Аверьянов из Института российской истории РАН. Он изучал прошлое Галича в рамках научно-исследовательской экспертизы о времени основания этого города. Вот она, главная историческая проблема, волнующая в сегодняшней России каждого местного чиновника: когда появился его город или регион. Важно найти дату покруглее, и можно будет отметить юбилей и выбить под это финансирование!

В итоге же Аверьянов обнаружил в публикации документов рубежа XIV–XV веков, написанных в Троице-Сергиевском монастыре, сведения о князьях Галицких. Их имена в четырёх поколениях полностью соответствовали тем, которые были названы в Летописи Воскресенского монастыря! Говорилось, что это «вернейшие бояре Дмитрия Донского». Причём они были им посланы именно в Галич. Разумеется, они уже не управляли им безраздельно: княжества там уже не существовало – всё подчинялось Москве. Но коллизию, запечатлённую в Летописи Воскресенского монастыря, благодаря вновь найденному упоминанию уже можно было допустить. Только смещались даты: события, исходя из времени событий и жизни других упоминаемых исторических лиц, могли начаться не раньше 1392 года и завершиться не позднее 1420-го. Вот она – причина ошибок с календарём!

Аверьянов задался вопросом, из-за чего произошло это смещение. И смог на него ответить. Никита Иванович назван в летописи, в частности, «хлыновским». Он – следовательно – по идее должен был править в городе Хлынова. Но, по другим документам, получалось, что этого не могло быть: в 1374 году Хлынов, ныне Киров, фактически надолго перестал существовать – его уничтожили ушкуйники. Составитель летописи Воскресенского монастыря это, конечно, хорошо знал. И попытался, как умел, снять противоречие в датах, одно подогнать под другое.

Для Аверьянова так и остался нерешённым вопрос, откуда же тогда приезжал «ветлужский и хлыновский князь»: князья в этом городе тогда не правили. Но мы-то с вами теперь, почитав Дементьева, знаем, что Байборода был не из Хлынова, который находился на Вятке, а их Писте-Хлынова на Ветлуге.

А дальше, вскоре после смерти Байбороды, пишет Дементьев, обрушились на Поветлужье дожди. Если это случается, она иной раз выходит из берегов по осени, разливаясь на несколько километров. Было половодье и тогда. И поток смыл стоявший на берегу Писте-Хлынов.

Нет больше города славного Байбороды. И искать его бесполезно.

Чёрными оказались и последующие годы, обозначенные Дементьевым как 1386-й и 1392-й: новгородские ушкуйшики добили разорённые бедами марийские города на Ветлуге. Они перечисляются: Улемял, Шара, Ченебечиха (деревня с таким названием была ещё в XX веке на левом берегу Ветлуги в отдалении от реки недалеко от впадения Какши), Курдом (в Варнавинском районе недалеко от берега Ветлуги до конца XX века была деревня Курдома), Энер (пометка Бармина-Дементьева: Чёртово Городище), Ветля-Шанган (Шанган), Ветля-Юр.

В 1396 году, по Дементьеву, кугузом поветлужские марийцы избирают зятя Байбороды – Кильдебека. Он поселяется в Якшане. Кильдебек крещёный человек.

Впрочем, осторожней, осторожней со временем, с точными датами!.. Это, видимо, не 1396 год. И снова прикинем: мог ли Байборода жить немного позднее? Мог ли быть сыном Бая и тестем Кильдебека? Ведь всё равно мог?

Правление Кильдебека продлилось до 1434 года.

Под 1417 годом в летописи отмечены новая эпидемия и голод, под 1423-м – опять голод. К востоку от Ветлуги крепнет власть ордынцев. В 1417 году они вовлекают марийское войско в разграбление Великого Устюга, затем в 1427 и 1428 годах – в набеги на Галич и Кострому. А в 30-х годах ордынцы превращают реку Ветлугу в свою границу с галичскими землями. Марийцы оказываются на самой линии этого противостояния. И они отходят на восток, оставляют высокий правый берег со своими городами и отступают в тайгу. Так вместо Шангана, где сегодня находится село Старошангское, пониже по течению появляется Николо-Шанга, уже не левом ветлужском берегу.

В 1434 году в бою против русских соседей погиб Кильдебек: считается, что убил его Василий Косой – сын тогдашнего сепаратиста галичского князя Юрия Дмитриевича, враг московских князей.

* * *

1438 год запечатлелся в истории Поволжья как особенный момент. Именно тогда хан Улу Улуса, того государства, которое русские традиционно называют Золотой Ордой, Улу-Мухаммед потерял в её столице Сарае свой трон уже в третий раз. Тогда он двинулся из прикаспийских пустынь вверх по Волге. И там основал на одном из обломков Орды новое ханство, столицей которого вскоре стала Казань.

Очень тяжело жить на рубежах. Неверное слово, да что там – чуть большая, чем обычная, «протокольная» почтительность к одному из соседей – и может разрушиться хрупкий, Бог знает на чём держащийся мир. Марийской знати союз с воинственной Казанью был выгоден. Да, от марийцев – так или иначе – в казанскую казну поступала дань, именовавшаяся ясак, в казанских войсках были конные марийцы. Но был ли это их собственный выбор? В Заветлужье иногда приходится слышать от краеведов о «татарских корнях», татарских названиях сёл и деревень. И лукавые выводы: а марийцы ли здесь жили?