50 сантиметров. По их утверждению, с которым согласился Комаров, этого вполне достаточно, чтобы принять тяжёлый Ил-14.

Уже поздно вечером пришла наконец долгожданная радиограмма: «Завтра в 3 часа 50 минут по мск буду у вас. Мазурук».

4 марта

Полночи мы трудились на аэродроме, наводя марафет, то и дело поглядывая на небо – не портится ли погода? Но она не подвела. Небо было чистым, безоблачным, и лишь лёгкий ветерок весело носился по полосе, подметая снежную пыль.

Спозаранку мы с Костей Курко отправились на аэродром. Но оказалось, что мы не первые. Там уже развил бурную деятельность Комаров, вновь ощутив себя начальником аэродрома. Снова и снова заставлял он своих помощников то засыпать снегом обнаруженные ямки, то сковыривать небольшие, ставшие торчком льдинки. Наконец кто-то заорал во весь голос:

– Летит!!!

– Зяма, зажигай шашку! – скомандовал Комаров.

Гудкович воткнул в отверстие шашки толстую специальную спичку, и столб густого чёрного дыма, свиваясь в кольца, поднялся в небо. Мазурук пронёсся над куполами палаток, а мы прыгали от радости, подбрасывая вверх шапки. Машина пошла на посадку и, легко коснувшись колёсами льда, покатила по полосе. Развернувшись, Мазурук зарулил на стоянку, где маячила фигура Комарова с красными флажками в руках. Один за другим члены экипажа высыпали на лёд, а мы побежали навстречу. Мы тискали друг друга в объятиях, целовались, что-то пытались рассказывать, перебивая друг друга. Нам пихали в руки какие-то свёртки, яблоки, ещё тёплые булки, хлопали по спине, не зная, как выразить радостные чувства. К сожалению, свидание оказалось недолгим. Ледовая обстановка вокруг лагеря внушала опасения – слишком уж много было свежих разводий, – и Мазурук решил не задерживаться.

– Не журитесь, – говорил он, добродушно улыбаясь, – скоро опять прилечу, тогда и лагерь осмотрю, и докторский обед попробую, а сейчас не стоит рисковать.

Закрутились винты. Мазурук, открыв остекление кабины, приветственно помахал рукой. Самолёт разбежался и, проскочив над самыми торосами, ушёл в небо, оставив на льдине одиннадцать радостно бьющихся сердец, гору писем, журналов, две свиные туши, мешок свежего лука, два десятка нельм, четыре бутылки шампанского и свежие булочки – личный презент экипажа. Но бочка мёда редко бывает без капли дёгтя. Комаров, разряжая ракетницу, не удержал курка, и ракета попала прямо ему в ладонь. К счастью, толстый мех рукавицы спас его от серьёзных неприятностей. Он отделался лёгким испугом, синяком во всю ладонь и небольшим ожогом, а я обзавёлся новым пациентом.

8 марта

– Сегодня восьмое марта, – сказал Миляев, – это самый шумный женский день в моей жизни.

Метрах в ста от палатки с громким треском лопнула льдина и разошлась метров на десять. Но то ли яркое солнце, то ли весеннее настроение, то ли прилив бодрости, вызванный прилётом Мазурука, то ли привычка, но это событие не вызвало никаких эмоций, кроме шуток.

Однако жизнь в нашей палатке-камбузе становится просто невыносимой. От непрерывно парящих кастрюль, подтекающих газовых редукторов и кухонного чада здесь нечем дышать, и приходится время от времени выскакивать на улицу глотнуть свежего воздуха. Я-то уже адаптировался к подобной обстановке, но каково Сомову и Яковлеву? Они молча переносят муки, выпавшие на их долю, а глядя на них, помалкивает и Дмитриев.

11 марта

Подвижки льда не прекращаются, вызывая в нас неуверенность в завтрашнем дне. Кажется, пора подыскивать новую подходящую льдину, которая послужит нам убежищем на случай очередной катавасии. Пользуясь ясной, солнечной погодой, мы ежедневно уходим из лагеря в поисках надёжной льдины, пригодной для постройки аэродрома. Но наши поиски, кроме разочарования, ничего не приносят. Старый аэродром перемолот до неузнаваемости, а новый, на котором мы принимали самолёт Ильи Павловича, за одну ночь сломало, и обломки разнесло в разные стороны.

В общем, сказка про белого бычка. Опять со всех сторон торосит. Потрескивает лёд под ногами. Даже всезнающий, всеведущий Яковлев не может дать гарантию, что лёд не разверзнется под палаткой.

После некоторого перерыва, вызванного февральскими событиями, мы вновь отдаём регулярную дань гигиене: моемся, чистимся, бреемся. Бородачи, к которым принадлежу и я, стали тщательно подстригать свои бороды. Но вид у нас всё-таки очень затрапезный. Из протёртых местами брюк торчат клочки меха, швы на куртках расползлись, унты стёрлись до ранта, свитера почернели от копоти, растянулись и посеклись. О моём костюме и говорить нечего. Он так просалился и прокоптился, что стал водонепроницаемым. Миляев утверждает, что мне не страшно никакое разводье, ибо я просто не могу в нём утонуть.

Щетинин занемог. Ангина. Я пичкаю его лекарствами, заставляя по сто раз на дню полоскать горло.

И всё же весна есть весна. Это особенно чувствуют щенки. Они носятся вокруг палаток, играют с консервными банками, гоняются друг за другом, методично покрывая снег вокруг лагеря жёлтыми кружевами. Воздух напоён солнечным светом. Всё вокруг искрится, блестит, переливается, на южных скатах палаток снег полностью стаял, обнажив изрядно выгоревший, но пока ещё сохраняющий прочность кирзовый тент. Гидрологи развили кипучую деятельность. Взорвав лёд, они приготовили вторую лунку и теперь в шесть рук (две из них Сашиных) стараются наверстать упущенное в результате обрушившихся на нас разломов и торошений. А сегодня природа преподнесла нам ещё одно любопытное зрелище. На небе, чуть подёрнутом перистыми облаками, появилось сразу четыре ложных солнца.

Ложное солнце – это всего лишь одно из своеобразных оптических явлений, наблюдаемых в Арктике. Они вызваны отражением лучей от горизонтальных граней ледяных кристаллов, плавающих в воздухе. Поскольку кристаллы отличаются многообразием форм и различным расположением в пространстве, они возникают то в виде огромного радужного кольца вокруг солнца, внутренняя сторона которого наиболее ярка и окрашена в красноватый цвет, а внешняя может быть желтоватой, зеленоватой или сине-фиолетовой, то в форме вертикальных, сверкающих столбов или крестов, то в виде ложных солнц, которые мы с интересом наблюдали сегодня.

12 марта

С утра Сомов с Никитиным, чтобы наверстать упущенное, решили пробить во льду ещё одну лунку и продолжить одновременно гидрологические исследования в двух точках. Они долго долбили лёд, с трудом поддававшийся ломам и пешням. Наконец к вечеру шурф был готов. Никитин заложил обмотки аммонала и поджёг бикфордов шнур. Грохнул взрыв, фонтан ледяных осколков, смешанных с водой, взметнулся к небу. Широкое жерло лунки заполнилось чёрной водой. Призвав на помощь Дмитриева и Гудковича, они довольно быстро расширили отверстие, настелили доски и, установив лебёдку, опустили в океан первую гроздь батометров. Тем временем Миляев возвёл из снежных кирпичей новый астрономический павильон и, дождавшись, когда солнце выползло из-за туч, определил координаты станции. Оказалось, что мы наконец