Забавно… Пусть будет.

Что-то невменяемое он пытается ей там отвечать…

— Ему хорошо, детка. Продолжай. Андрей, ты ужин заказывал.

Отрывается от нее.

— Нет, я… — голос хриплый. — Не стал без вас…

— Правильно.

Уложив головой себе на колени, Женя рисует пальцами по его волосам. Сажусь к ней ближе. Ложится спиной на мое плечо. Немного разворачиваюсь, чтобы ей было удобнее. Сползает по груди ниже. Мне нравится эта поза. Целую ее висок.

— Сколько тебе лет?

— Тридцать два…

— Хочешь расскажу что-нибудь про тебя?..

— Хм… Что?

— Я расскажу каким ты был ребенком.

— Попробуй…

— Упертым. Умным. Самостоятельным и спокойным. Какой-то спорт. Агрессивный, но…. Не бокс, не карате. Борьба, Самбо, Дзюдо…

— Самбо.

— Да. Не ярчил, но многого добивался. Независимым от других, не нуждающимся в компании, но легко находящим общение и симпатию. Очень целеустремленным. У тебя множество приятелей, но нет ни одного близкого друга.

— Это так…

— Ты рано стал самостоятельным. Раньше, чем должен был. А мама… тебя очень… любила… Глаза твои пули и волосы непослушные…

— Почему ты так сказала?

— Как?..

— ЛюбиЛА.

— Я ошиблась?

— Нет.

— Же-ня… — предупреждающе дергаю ее за прядь. — Красный. Не надо так глубоко лезть в душу. Он потом тебя не вынет оттуда.

— Да нет, всё нормально, — вздыхает он. — Это было давно.

Дотягиваюсь свободной рукой до пачки сигарет доставая одну. Подношу к её губам. Этой же рукой подношу зажигалку. Делает затяжку.

— Андрей хочет курить.

Перехватывает пальцами и вкладывает сигарету ему в губы.

— Спасибо…

— Не грусти, мой мальчик… Я буду тебя веселить! Хочешь, я угадаю, когда у тебя день рождения?

— Давай! — саркастически улыбается.

Забавно тебе? Отгадает ведь…

Нахмуривается, что-то там просчитывая.

— Двадцать первое декабря.

— Это что — такой фокус? — привстает он на локтях. — Олег, ты говорил ей?

Моя ведьма довольно хихикает.

— Не в курсе я был твоего дня рождения, Андрей. Она не могла знать.

— Как тогда?!

— Вскрывайся, моя девочка.

— Нееет… это скучно.

— Быстро!

Мне тоже любопытно.

— В тебе, Андрей, много огненной стихии, страсти, пылкости, рисковости, но это глубоко, под слоем расчетливо-предприимчивой упертой и тяжеловатой земли. Ты очень сдержан, хоть и пылаешь внутри. Это видно по твоей энергетике, логике твоих поступков и реакций на происходящее. Очевидно, ты пограничник по знаку. Между огнем и землей. Варианта три — весна, лето, зима. Это не весенний вариант. Будь ты овном, уходящим в тельца, ты, неспособный к компромиссам, попер бы борзо, как баран, наплевав на последствия. Ты этого не сделал. Будь ты львом, уходящим в деву, ты бы вообще не ввязался в эту историю, так как львам не интересны истории с конкуренцией. Они стряхивают с себя эти истории, как блох. Или их это ломает и они превращаются в драных котов. Это не твой случай — ты котик холенный и красиво зашел к нам. Ты зимний… В тебе достаточно авантюризма и пыла, как в стрельце и достаточно терпения, расчета и упертости, как в козероге. Итак, пограничных дат не очень много. Двадцатое, двадцать первое, двадцать второе, двадцать третье. Двадцатое — сразу нет, слишком мягкое число, как и двадцать второе. Это мечтатели, но им не хватает стержня. В тебе есть стержень. Двадцать третье тоже нет — слишком мнительные, сомневающиеся и не умеют настаивать на своем. Это не про тебя. Вуаля! Двадцать первое.

— Гороскопы — это утопия… — смеется. — Ты просто угадала.

— Да, так веселее! — соглашается Женя.

— Олег, ты веришь в гороскопы?

— Нет. Это бред, конечно. Но она успешно специализируется на бредовых теориях. И они работают в ее исполнении.

- Расскажи мне еще что-нибудь? — целует ее пальцы, скользящие у губ.

Женя реагирует. Весомый шлепок по щеке.

— Черт!.. — трет щеку.

— Плохой мальчик.

— Случайно… — закрывает глаза, пытаясь сдержать улыбку.

Где мой «кнут»?..

— Андрей.

— М?

— В следующий раз за это по щеке получит Женя.

Подскакивает.

— Стоп. Ты же сказал — МЕНЯ накажешь!

— Все правильно, — улыбаюсь ему сдержано. — Так, чтобы больше не захотелось.

Ах! Сколько праведного гнева!

Моя улыбка становится шире.

— Остынь… Прими и темную сторону своих удовольствий.

С усилием проглатывает свое возмущение.

— Ну подожди… Я же уже целовал ее руки. Без твоего на это разрешения. И тоже в рамках нашего общения. Когда мы прощались, например. Что я сделал не так сейчас?

— Ты, Андрей, посмел желать чего-то САМ. И иметь наглость воплощать это. Запомни — твоих желаний не существует. То, что ты желаешь, озвучиваю я.

Зависает…

— Учись чувствовать так и получишь гораздо больше.

— Попробую… — с сомнением смотрит на меня.

— Это ты молодец. Хвалю.

Время «пряников».

Встаю.

— Женечка, полечи своего котенка. Смотри, какой расстроенный…

Она подходит к нему сзади. Руки скользят по груди, снизу к шее.

— Мой мальчик… — чуть слышно шепчет, впиваясь зубками в шею сзади.

Он улетает, резко захлопнув глаза. Колени подкашиваются… Его ладонь отыскивает ближайшую опору, ложась на стену.

— Мой вкусный котенок…

Делаю шаг ближе.

Это завораживающе наблюдать чужую потерю контроля. Не женщины. Мужчины.

Пытается не закрывать свои остекленевшие глаза, отвечая на мой прямой взгляд. Не получается… Да и не надо.

— Ты хочешь к ее коленям, Андрей… И целовать ее пальчики…

Она давит ему на плечо и он, поворачиваясь к ней, оседает.

И снова Бездна…

Оставляю их на пару минут, налить для Жени бокал красного и нам еще по Джеку.

Возвращаюсь.

Ее каблук на его бедре, сжимает волосы на затылке.

Ох…

Не надо мне в это эмпатировать.

Нельзя…