Вот и сейчас он использовал свой козырь, чтобы деморализовать врага или заставить его нервничать. – Я сейчас завалюсь в барханы, на месяц, а может, и на два. А ты давай, ищи, попробуй меня найти в песках. Не найдёшь – пожалеешь. Я ведь вернусь…

– Слушай, Андрей… – теперь комиссару лучше было бы бросить трубку, продемонстрировать свою неустрашимость и непреклонность, но он то ли хотел продлить разговор, чтобы выяснить точно, откуда ему звонит Горохов, а может, ещё что-то решил предпринять. В общем, он продолжал: – Андрей, ты оступился, все твои коллеги это знают. Ты преступник, Андрей. И тебе лучше явиться сюда. Тебя будут судить… Но я обещаю тебе беспристрастный суд.

– А у тебя суда уже не будет, – говорит уполномоченный. – Я уже вынес тебе приговор.

– Ты наглый, ты зарываешься… – начал было комиссар, но Горохов прервал его:

– Ты организовал покушение на уполномоченного Трибунала, ты устроил охоту на меня в Серове, ты убил комиссара Трибунала Бушмелёва, – и следующие слова Андрей Николаевич выделил интонацией особо: – И главное… ты, ублюдок, ввалился в мой дом. Ты угрожал моим близким. А что бывает с теми, кто им угрожает, ты уже понял… В общем, жди, Поживанов. Жди.

– Андрей, прекрати истерику… Нам надо встретиться… – начал комиссар, вдруг примирительно, он и тон свой изменил, на старый, приятельский, но теперь чуть усталый, – встретиться, как говорят, на нейтральной полосе и всё обсудить… Обсудить сложившуюся ситуацию…

– Я сделаю всё, чтобы мы встретились, вот только обсуждать с тобой я ничего не буду, – пообещал Горохов комиссару и повесил трубку.

«Нам надо встретиться!».

Уполномоченный не верил Поживанову. Положение у того было очень шатким; появись Горохов в Трибунале и начни говорить перед комиссией… Нет, комиссар никогда такого не допустил бы. Даже слухи о нечистоплотности одного из комиссаров, что начали бы распространяться среди персонала Трибунала, могли вызвать у комиссаров естественную реакцию – расследование. А расследование, скорее всего, закончилось бы для Поживанова однозначно. В общем, Горохов комиссару живым не нужен. Уполномоченный забрал собранную для него еду, сел в грузовик и завёл мотор. Он уже знал, куда ему ехать… Андрей Николаевич обещал Поживанову залечь в барханы на пару месяцев, но сейчас он развернул машину и поехал как раз обратно. На север, в Город. Поближе к своим врагам. Горохов не волновался, что его узнают по машине. Нет, таких машин на дорогах… да каждая четвёртая. Стёкла в машине тонированы, маячок, который поставили на грузовик на всякий случай и о котором рассказал ему Морозов, он снял. Нет, всё будет нормально. Теперь его точно в Агломерации не ждут. Теперь его кинутся искать на юг. В Губаху и дальше.

Он хотел есть, но останавливаться времени не было. Ему нужно было убраться из Александровска подальше, пока сюда не вернулись люди Поживанова. Морозов, как они и договорились, должен был сообщить в Трибунал о том, что он забрал грузовик, через пятнадцать минут после того, как Горохов уедет. Так что Поживанов уже знал, где его искать. Вот он и не останавливался.

И только на въезде в Березники он решил сделать привал; тут, на пыльной обочине, среди десятков других машин, было относительно безопасно, здесь он и поел. Поел спокойно, попил воды, перекурил, расслабившись, и откашлялся. Покурил ещё раз. Выпил таблетку. А дальше поехал за Шубу-Ухаем.

***

Уполномоченный, зайдя в номер, принюхался.

– Опять пил, что ли?

– Вчера, всего три рюмки, – сразу стал оправдываться Миша. Он встал и начал одеваться. В общем, он был трезв, и признаков похмелья у него заметно не было. – Я же тебя ждал. А вечерком зашёл в столовку, что на первом этаже, посидел с мужиками. Они тоже охотники, рассказывали, кто как на варана ходит. Они малопьющие, и я тоже мало выпил.

«Идиот, – констатирует про себя Горохов. Но всё равно он относится к своему проводнику без раздражения. – Впрочем, он до сих пор не понимает, с кем они имеют дело. Кто за нами охотится».

– Ты выпросил у Обители грузовик? – спрашивает уполномоченный.

– Э-э… – Миша замялся. – Тут человек, настоятель, про которого ты мне сказал… Я с ним поговорил… Долго говорил, говорил… Он мне поверил вроде… Но это… Захотел связаться с Церен… А её нет на месте… А когда будет, ему не сказали… Без неё настоятель сказал… «Не могу столько денег дать… Извини, говорит, никак не получится…».

Горохов сразу понимал, что в Обители Мише не удастся раздобыть машину, вероятность была мала. Иначе он не стал бы рисковать, не поехал бы в Александровск. И в том, что Церен не поможет Шубу-Ухаю, был почти уверен.

«Люсичка уже в ванной плавает, перерождается в новую красотку-молодуху. Ну, если, конечно, ещё жива».

– Ладно, собирайся, – произносит уполномоченный, – я нашёл нам транспорт.

– Нашёл?! – Миша обрадовался. – Вот ты молодец! А я уже думаю-думаю, может, угнать где…

– О, да ты, Миша, криминальный тип…

– Да нет, я не очень криминальный, – говорит Шубу-Ухай, накидывая пыльник, – я сам-то и не знаю, как это делать. Я не люблю людей хороших огорчать, – они выходят из номера, а Миша продолжает: – Ведь украсть у человека машину… плохо это… А вдруг у него дети, а у него только прибытка от этой машины, и ему больше нечем их кормить будет.

Уполномоченный глядит на него и опять удивляется своему проводнику.

«Странный он всё-таки человек».

А Миша был рад, что уполномоченный вернулся. Болтал и болтал без умолку, они уже в и машину сели, а проводник всё говорил.

– Мы с тобой обязательно вещество найдём.

– Думаешь? – Горохов завёл двигатель. Уже начинало темнеть, и на дорогу стали выходить караваны, что шли на юг, пылища здесь, у обочины, стояла знатная.

– Ага, ага… Я бы и один его добыл, но вот видишь… Транспорт нужен, ещё всякое, деньги там… Оружие, вода, еда, а ты всё это уже нашёл, теперь уже легко будет.

Уполномоченный сидит в кабине без маски, смотрит на него с недоумением: легко? И Миша понимает его взгляд правильно:

– Ну, раз Оглы нашёл вещество, так и мы найдём.

Горохов выруливает на дорогу и ведёт машину навстречу основному потоку; он ведёт её к парому, чтобы переправиться на левый берег. И он опять поглядывает на своего теперь уже спутника: думаешь, найдём?

– Оглы был слабый, ходил плохо, жары не переносил, торговал хорошо, а в песках был обузой, – объяснял Шубу-Ухай. – А ты ходишь хорошо, почти как я, жару тоже терпишь хорошо, а ещё стреляешь хорошо из винтовки… – тут он протягивает руку к