Дело в том, что в варианте № 1 оперативного задания вполне определённо говорилось: выброска «Селекта» и «Функера» совершается в Восточной Пруссии, где они «входят в жизнь», а оттуда «направляются ж.-д. путем на место назначения»[855]. Для понимания: Восточная Пруссия и Штутгарт – противоположные концы рейха. Расстояние между ними измеряется сотнями и километров, и миль.

С точки зрения логистики переброска группы «Айгер» напрямую под Штутгарт, а не путем парашютирования в Восточной Пруссии с последующим путешествием по железной дороге через всю Германию, выглядела разумнее. Британский маршрут всё-таки оставался более удобным.

К тому же и британская экспертиза всё ещё была востребована. Этот вопрос рассмотрим подробнее.

Из теперь уже многочисленных рассекреченных документов и свидетельств ветеранов Великой Отечественной войны хорошо известна одна из примет, по которой советская контрразведка СМЕРШ выявляла немецких диверсантов, переодетых в советских военнослужащих. Эта примета – слишком вызывающие «иконостасы» из правительственных наград у них на груди (хотя немцы и снабжали своих агентов вырезками из фальшивой газеты «Правда» с соответствующими указами Президиума Верховного Совета СССР о награждении их орденами и медалями, включая Золотую медаль-звезду Героя Советского Союза)[856].

В свою очередь, советских агентов, переодетых в форму военнослужащих рейха, немцы вычисляли по имевшимся у них купюрам со следами крови (то есть снятым с убитых военнослужащих вермахта) и по слишком обильным запасам продовольственных карточек. Вот и в случае с «Селектом» и «Функером» в приложении к внутриведомственному рапорту советской разведки находим такой пассаж:

«Документы и продовольственные карточки согласно описи и приложению в количестве 45 /сорока пяти/ документов, несчитая (так в тексте. – Авт.) карточки получил.

Карточки в количестве а/

Карточки отпускников 2.дневных – 50 шт.

“ “ “ “ “ “ 3. “ “ 10 шт.

“ “ “ “ “ “ 1. 40 шт.

б/ Рейсовые продкарточки

Хлеб 100 кг

Мясо 100 кг

Маргарина 10 кг»[857]

Мяса и хлеба – центнер, маргарина – почти пуд!

Примечательно: в документах SOE ничего не говорится о том, что группе «Айгер» необходимо в Лондоне готовить новые удостоверения личности и т. п. (в отличие от предыдущих групп). Но тема продуктовых рационов всплыла опять: в Англии и этим «ледорубам» были выданы «вновь сфальсифицированные германские карточки на мясо»[858]. Очевидно, запас, подготовленный в Москве, забраковали.

Тем не менее, думается, при любом сценарии слабым местом легенды являлся… акцент советских агентов.

Да, этих разведчиков-«нелегалов» из коренных немцев. Но, как мы помним, в реальной жизни Крамер – уроженец Штутгарта, а в московском Центре его снабдили легендой уроженца города Веттенхаузен. Эти города вроде бы и поблизости друг от друга. Но…

Как и в Британии, в Германии говорок и даже словарь меняются каждые пятьдесят километров (бывает, и чаще). Помня об этом, российский соавтор связался с одним своим знакомым в Берлине из числа тех, кого называют «билингвами» (то есть теми, кто владеет двумя языками как родными). Ниже приводится дословная переписка. Из неё будет понятно, почему не указано имя германского собеседника, который, конечно, проявил и сочувствие к «ледорубам», и некоторое столичное высокомерие – к региональным говорам:

« – Насколько по-разному звучат акценты уроженцев Штутгарта и северо-востока Хессе?

– По-разному. И тот и другой акцент несколько противны для тех, кто говорит на хохдойч (то есть на литературном “высоком” немецком. – Авт.). Но Хессе – чуть лучше и ближе к культурному языку.

– То есть уроженцу Штутгарта выдавать себя за уроженца Хессе было бы тяжело?

– Не так просто. Но возможно. Хохдойч в то время не учили. Но если человек выучивал несколько типичных фраз по Hessisch, думаю, могло сойти.

– И насколько хохдойч был доступен рабочим парням 1930-х?

– Рабочие парни на хохдойч тогда не говорили.

– Для понимания: читаю документы НКВД/НКГБ, где именно такую биографию присвоили одному из советских агентов из числа немцев-антифашистов, заброшенных в Германию.

– Ясно! Бедный! Эти фашисты всё бы пронюхали…»

Допустим, что Крамер (который, согласно записям в его личном деле в архиве Коминтерна, владел, помимо родного немецкого языка, испанским, французским и русским[859]) обладал хорошим слухом и подвижной артикуляцией. Допустим, что в родном немецком языке он тем более мог изобразить любой акцент.

Но ни в НКГБ, ни в SOE не просчитали главную опасность, которая поджидала группу «Айгер».

Из справки СВР: «В январе 1944 г. [агенты “Селект” и “Функер”] через Великобританию были выведены на территорию Германии. […] Однако известий от них никаких не поступало. Лишь в феврале 1946 г. на запрос из Центра источник “Г” из Берлина сообщил, что оба агента были убиты в момент посадки на территории Германии».[860] Несколькими строчками ниже в самой СВР признают: это «не соответствует действительности». А именно: «по имеющимся данным, в 1944 г. “Пауль Функер” был схвачен фашистами и выдал им своего напарника, сразу или впоследствии погибшего от рук [нацистов], после чего участвовал в организованной противником радиоигре»[861].

Что обо всём этом известно из западных источников? Начнём с чисто британской переписки. Через неделю после парашютирования группы «Айгер» в SOE получили телеграмму из Швейцарии. В ней говорилось, что от своих источников с барж, курсировавших по Рейну, агент «Чарльз» услышал историю: мол, жители деревни Одернхайм-ам-Глан к юго-западу от Майнца поймали неких парашютистов, но тем удалось убежать и запрыгнуть на проходивший поезд. В то же время британская дипмиссия в Швейцарии передала в Лондон газетное сообщение: из-за британских парашютистов, высаженных 7 января, большой переполох случился в Эльзасе, и в Мюлхаузе были арестованы двое парашютистов, одетых в немецкую форму и обладавших набором всех необходимых документов[862]. Как видим, слухи просочились не с места высадки группы «Айгер», но из того же региона Германии, а некоторые описания подозрительно совпадали.