— Ладно, — сказала Марина, услышала свой голос и будто со стороны увидела, как выходит из машины. — Идемте.

Они с Наташей подошли к заграждению, отделявшему их от поляны. На сцене у микрофона стояла Алла Иннокентьевна:

— В этом году Нургэнэк выпал на последний день июня. Давайте встанем в круг и поблагодарим день солнцестояния.

Наташа взяла Марину за руку. С другой стороны незнакомец протянул ей руку. Огромная толпа приобретала очертания круга. Марина стала искать Еву с Петей, но в темноте и на расстоянии друзей не разглядеть. Им придется обойти весь круг, чтобы найти ее. Ну и пусть.

Громко звучали бубны. Алла Иннокентьевна продолжала:

— В эти долгие летние дни старое солнце умирает, и рождается новое. Открываются врата мира духов. В это время мертвые ходят среди живых, а живые могут переродиться.

По траве прошли танцоры. Полы их камлеек хлопали за спинами, ломая линии силуэтов. Танцоры встали в круг между туристами, местными и детьми.

Наташа крепче сжала Маринину руку. Круг пришел в движение.

— Повторяйте за мной, — велела Алла Иннокентьевна. — Нургэнэк. — Марина дала эвенским словам сойти с губ. Она не могла в точности повторить за Аллой Иннокентьевной две «э» подряд в одном слове. Другие русские гости праздника тоже не справлялись. Один мужчина выкрикнул слово, несколько гостей рассмеялись.

Круг стал двигаться быстрее. Трава была скользкой.

— Пожелайте вашему соседу справа счастливого нового года, — велела Алла Иннокентьевна. — А теперь пожелайте мира соседу слева. — Марина представила ставни с облупившейся краской в доме Егора Гусакова. Шнурок с Алениным брелоком.

Голос Аллы Иннокентьевны звучал громче бубнов.

— Сегодня мы переходим из одного года в другой. Вам дадут веточку можжевельника и кожаный шнурок. Можжевельник олицетворяет ваши былые тревоги, а кожа — надежду на будущее. Когда подойдете к первому костру, бросьте в него можжевельник — ваши тревоги — и перепрыгните пламя. — В ее тоне не было ни намека на иронию. — Крепко держите ваши надежды, когда подойдете к другому костру. Вам предстоит пройти между двух миров.

Марина слушала ее, чтобы не думать о том, как будет перекопана земля в саду у Егора. Отвлечься от мыслей о том, что, вполне вероятно, завтра она не сможет дышать. О том, что придется несколько часов ждать вертолета. О том, что это ложь: наши желания не могут изменить будущее. Не думать о том, что сейчас она могла бы держать за руки дочерей, чувствовать тепло их ладошек; они бежали бы вприпрыжку, чтобы успеть за хороводом. Если бы только вернуть их, ее жизнь стала бы идеальной. Как отогнать эти мысли?

Алла Иннокентьевна продолжала:

— Наступило уникальное время. Время, когда сбываются мечты. Перепрыгнув через второй костер, вы попадете в новый год, а когда завяжете кожаный шнурок на другой стороне, ваше желание исполнится.

Круг разорвался, и Марину понесло вперед, к краю поляны, где начинался лес. На деревьях плясали оранжевые всполохи, у корней горели костры. Играла фонограмма, пел хор.

Перед Мариной выстроилась колонна: гости праздника двинулись к кострам. Оттуда, где ничего не разглядеть из-за дыма и деревьев, они стройной линией выходили обратно на прогалину. Вот первый костер. Небольшой, не выше колен. Они подходили ближе. Девушка в камлейке, расшитой бусинами, раздавала веточки можжевельника и кожаные полоски.

В воздухе стояла горечь. Пахло только что сорванными ветками. Запах детства, дедушкиных научений, рек, которые она с дочерями переходила вброд. Наташа отпустила Маринину руку и взяла можжевельник и кожаный шнурок. Марина тоже; тонкая нитка в одной руке, колючие можжевеловые иголки — в другой.

Можжевельник обыкновенный. «Ваши тревоги и желания», — повторяла девушка, перекрикивая шум.

Ее тревоги. Желание у Марины простое: увидеть Соню с Аленой. Позволив себе желать, она представляла, как они с Наташей, Чегой и друзьями вернут девочек домой, генерал-майор и следователи наконец раскроют дело, и ее семья опять станет счастливой. Мечтала о том, что Лилины родственники найдут ее. Что их раны тоже затянутся. Только и нужно, что перепрыгнуть через костер, завязать кожаную полоску и поверить в то, что загаданное обязательно исполнится в новом году. Увы. Соня, Алена и Лиля мертвы. Никакой обряд, ритуал, вмешательство потусторонних сил или даже большая черная машина не изменят этого. Марина напомнила себе о том, что пропавшие дети не возвращаются.

Вот и первый костер. В руках у Марины ее ложные убеждения. В одной можжевельник — вера в то, что страдания можно оставить в прошлом. В другой кожаный шнурок — надежда на то, что дочери вернутся домой.

Что ждет ее впереди? Следующий год будет таким же, как прошлый. И каждый последующий повторит предыдущий: ничего не изменится. Вряд ли в машине висит Аленин брелок. Даже если это он, следователи наверняка упустят Егора. Девочек никто не спасет. Лиля пропала много лет назад. Марина научится не слушать сплетни; вернется в редакцию, будет принимать успокоительные, продолжит выживать. Но если бы она могла выбирать, то вместо этого вернулась бы в прошлое. К дочкам, к лучшей работе, к своему счастливому детству. Когда мир еще был неизведанным и полным открытий. Когда каждый мог ее чему-нибудь научить и никто никого не терял.

Марина обернулась. Женщина позади нее крикнула:

— Прыгайте!

Марина не могла вымолвить ни слова. Начался очередной приступ.

К ней подошла девушка, что раздавала веточки, и указала на пламя:

— Просто перепрыгните. Это костер прошлого года.

В руках у Марины можжевельник и кожаный шнурок, она не может как следует сдавить грудную клетку ладонями, а ей сейчас это необходимо. Она вот-вот задохнется, если не прижмет руки. Глупости какие эти церемонии. Захотелось отойти, но сзади напирали люди. Ева с Петей ушли в лес без нее. Наташи нет. Девушка выкрикивает указания. Из колонок звучит голос Аллы Иннокентьевны, он повсюду. Марину толкают.

Ее никто не понимает. Без дочерей она больше не сможет дышать. Как ужасно — а ведь это ужасно! — что отныне она будет нянчить только собственную боль. Марина прыгнула.

ИЮЛЬ

Не плачь. Послушай. Хочешь, расскажу тебе про девочку и золотые шлепанцы? Или про два одинаковых дворца? Я рассказывала тебе про одну девочку, которую далеко на юге вырастили волки? Да, это чистая правда! Я не обманываю! Ее нашли, когда она уже стала взрослой и — представляешь? — не умела говорить на человеческом языке. Потом она вышла замуж, переехала в город, у нее появилась семья, но до конца жизни она ела только сырое мясо.

Я видела передачу по телевизору про нее. Она дожила до ста лет.

Не плачь…

Соня, посмотри на меня. Какую историю тебе рассказать, чтобы ты снова уснула? Хочешь ту, про поселок, который смыло волной?

Хочешь? Рассказать еще разок?