простолюдина, стражники четко выполнили моё указание насчет «всыпать плетей и выкинуть вон». Тут никто не пытается понять, что хотел сказать господин, господин говорит что хочет, а их задача выполнить указание дословно. Знатные времена, честные.

Относительно честные, понял я через какое-то время. С другой стороны, когда на улице тебя блокируют обычные бандиты, а точнее наёмники, это честнее, чем ситуация, когда тебя похищают коррумпированные полицейские. Стоп, полицейские не похищают, они задерживают, даже когда задерживают, а потом и закрывают на несколько месяцев в интересах третьих лиц, то это не считается похищением.

Странная ситуация с этим нападением, нелепая. Благородного, то есть вооруженного профессионального военного, то есть рыцаря пытаются покоцать не в лесу, а на улицах Пригорода! Ладно бы сзади шилом в почку или молотком по голове, я бы понял, если выжил. А вот так тупо с разных сторон обступать, поигрывая всякой хренью. Самое смешное, что я был вооружен не только мечом, но и оруженосцем, пусть и мелким. А еще два стражника при мне в качестве носильщиков, расталкивателей и индикаторов моего веса в обществе. Мало ли, меч любой благородный нацепить может, а со слугами ходить — не каждый. Тут слуги выполняют роль Майбаха или более скромного Мерседеса. Ездить внутри города на коне не всегда удобно, а таксо свитой статусно и создается хоть какая-то дистанция с простыми людьми. И чем больше слуг с тобой, тем больше дистанция, не только психологическая, они буквальным образом распихивают толпу в некоторых случаях.

Нас три с половиной, их шестеро — вообще дурной расклад, причем не для меня. Кто так наезжает на рыцарей?

— Идиоты, вы сразу умирать будете или что-то донести попытаетесь?

— Дворянчик, ты не в своё дело влез — вот, это уже конкретика, спасибо вожаку.

— Я услышал. Денег заплатили только передать послание или за попытку убить?

— Ты чего яркий такой, вашество? Ты ж не боевик, или думаешь железкой отмахаться?

— Босяк, рыцарь задал тебе вопрос. Немедленно отвечай или сейчас же будешь наказан! — Жан не удержался. Вот кто его учил так вести переговоры? А его никто и не учил, я еще до этого момента не дошел в программе подготовки оруженосца. Оказалось, зря. Влез пацан под руку, теперь по-другому общаться придется.

Самый мутный тип, стоящий во втором ряду с какой-то штуковиной, захрипел и упал на камни мостовой, забившись в конвульсиях. Сразу после этого я буквально вырвал свой меч из ножен и махнул им вправо, одновременно разрубив гортань одному из бандитов и заехав локтем в нос дружиннику, неаккуратно попавшему под руку — бывает. Левая рука дергает из ножен «воловий язык» и продолжает движение рубящим ударом сверху, удар дублируется и правой рукой. В левой стойке разница в длине клинков компенсируется, поэтому на третью мою жертву падают одновременно два клинка, один из которых он успешно отбивает. Второй погружает его в смертную тоску, пробив шапку и заодно череп под ней. Нет парни, супротив профессиональных бойцов вы так себе наёмники, товар эконом-класса, я бы сказал вокзальные, но вокзалов тут нет. Четвертого заколол Жан, ошалевший от восторга, пятого — стражник, тот что шел слева и не попал под мой локоть.

А вот шестого бандита я спас, сбив клинок моего бойца, того, кому по носу досталось. Шестым оказался именно тот языкастый, который мне привет должен передать. Он же еще не всё рассказал, так что пусть живет пока. Уцелев в скоротечной схватке, шестой попытался бежать, видать не понял, что гуманизм мой уже весь закончился. Я человек практичный и без налета куртуазной хрени, потому просто запустил мечом параллельно земле как битой в городках. Был такой спорт в СССР, в детстве мы любили его облегченную версию, когда швыряли палки не по составным мишеням, а по консервным банкам.

По какой ноге попал, не знаю, но бегун превратился в ползуна, которого быстренько догнали мои стражники и притащили в общую кучу. Первым делом я осмотрел павших, не люблю получать кинжал в бок от поверженных противников. Жанов «крестник» доходил, первый пострадавший, которому я вскипятил горло тоже еще был жив, но посинел от удушья — горло распухло и не давало ему дышать — не жилец. Остальные мертвее мертвого.

Когда пришли городские стражи, им достался только «говорливый», слегка исколотый кинжалом в процессе допроса для улучшения памяти. То есть живым их дождался только он, а в придачу пять тел. Рядом с телами было свалено в кучу их оружие весьма посредственного качества. Выделялся только самострел на стальных пружинах, которым раньше владел «мутный». Стало понятно, что он должен был контролировать ход беседы, оставаясь на вторых ролях. Самострел, он же арбалет с необычно короткими двойными дугами был мной изъят из оборота, оружие брошено рядом с телами, а монеты и всё остальное путное барахлишко, найденное моими боевиками на телах, было упаковано для сдачи в общак. То есть для справедливого раздела. Я установил правило — добычу в боёвках делим между участниками драки, мне три доли, остальным по одной независимо от роли. А то знаю я молодчиков, полезут геройствовать ради добычи в ущерб общему делу. Жан тоже в доле, раз он в деле, пусть привыкает кормиться с меча.

Стражники слегка расстроились, когда выяснили, что слуги благородного дона уже обнесли трупы аки тати полунощные. Попытались пожаловаться мне, но были посланы в грубой форме: «Не стойте между рыцарем и его добычей!» Тут у благородных с простолюдинами разговор короткий, будь они хоть кем, хоть городским стражником, хоть звездой эстрады. Пусть радуются, что я снизошел до них и рассказал о сути столкновения и оставил живого налетчика, чтобы было кого повесить. Наверняка, доложат как героически они спасли горожан от банды, как захватывали одного живьем, как рисковали жизнями, чтоб была возможность устроить весёлое шоу на радость городу. В смысле, казнь. Тут забав не так много — балаган да казни. У благородных, вроде, начинаются какие-то заморочки с домашним театром, но пока на уровне самодеятельности. Не в том смысле, что они сами играют, зато они сами пишут. А играют в постановках дрессированные слуги, а то и целенаправленно выращенные под такое дело, эдакие Галатеи с манерами, пониманием, что они никто в этом мире и готовностью делать что угодно, пока их не заставляют работать в полях ради куска хлеба. У самого две девахи кинжалами машут и пятки мне чешут, лишь бы в тепле да при виконте.

Да уж, вжился я в