– Идемте, – приказал Кай. – Держитесь ближе друг к другу. Тихо.

Тушить свет он больше не предлагал, понимая всю бесполезность этого.

То, что опасный участок остался позади, парень осознал не сразу, просто сначала вернулось эхо, затем стало чуть легче дышать, а потом отпустила где-то внутри натянутая и крепко зажатая струна. Кай, шедший рядом, тоже вроде бы расслабился. Фашисты же, пыхтя в унисон, шли ровно и по-прежнему поводили дулами автоматов в разные стороны.

«Насколько же нелепо они смотрятся», – подумал Влад, едва не расхохотавшись.

Облегчение накатило внезапно, эйфорией разлившись в крови. Лишь предостерегающий взгляд Кая остановил от глупостей и заставил идти спокойно, словно ничего не изменилось.

«Тоже мне, сталкер, великий и ужасный, гроза метрополитена, флоры и фауны, – мысленно пожурил самого себя Влад. – Ладно, фашисты туннеля не слышат, но можно подумать, ты у нас верх благоразумия и все умеешь. Да если бы не Кай, тебя давно уже загрызли бы, съели и косточки обглодали. И пусть бы фашисты топали с такими сосредоточенными рожами и дальше – до Чеховской или прямиком к своему Гитлеру».

Увы. Постепенно их тоже начало отпускать. Вначале опустил ствол и выдохнул Иван, а затем и все остальные.

– Фух… неужто выбрались, а? – спросил Ганс.

– Прошли, – бросил ему Кай. – Но на твоем месте я не слишком расслаблялся бы.

Свет в конце туннеля вспыхнул неожиданно, и все, словно по команде, замерли на местах, а фашисты еще и вытянулись по стойке смирно. Затем раздались голоса, а Иван подался вперед, оттолкнув плечом Симонова, и закричал:

– Господин офицер, это мы!

Свет стал ярче. К первому фонарю присоединились второй и третий. Гулко застучали сапоги по полу. В луч фонаря попала белобрысая макушка, и Влад задохнулся на миг от мгновенного осознания. Алексей! Как? Почему казначейский сынок и симбионт твари попал к фашистам?.. Парню точно не хотелось это выяснять. Следовало уносить ноги, и поскорее. Фашисты – отмороженные, они и без гипнотизерских штучек Алексея вряд ли теперь вспомнят о запрете убивать сталкеров.

Чертов Ганс, запалив на полную мощность свой фонарь, направил луч на себя, Ивана, Адольфа и всех остальных. В ответ вспыхнул прожектор, и счет пошел на секунды. Теперь Алексей точно узнает своих преследователей. Влад завертел головой, ища взглядом Кая. Сталкер оказался за правым плечом, хотя вроде бы еще пару минут назад шел рядом; его рука легла поверх локтя Симонова и сжала, то ли подбадривая, то ли на что-то намекая.

«Бежать, бежать, – билось в висках, стучало кровью. – Только куда? Назад – в опасную и недобрую темноту? Вряд ли та тварь, которую убил Кай, являлась единственной. Стук когтей по камню ведь слышали все. Тот запаниковавший фашист, по сути, спас всю группу, сыграв роль откупа, жертвы. Нет, назад нельзя. Но должен же существовать план спасения. Не может быть, чтобы ничего нельзя было предпринять!»

Даже если они рискнут побежать назад, то станут просто идеальными мишенями. Их скосят первой же очередью, затем добив контрольными выстрелами в затылок.

– Вот и встретились, – донесся издали шелестящий, приглушенный, слегка удивленный голос Алексея. Вряд ли он не подозревал, что Влад жив, ведь наверняка ощутил, когда издохла землеройка, да и на станции вполне мог видеть: разминулись они всего на чуть-чуть. Но повстречать парня в туннеле, да еще и в подобной компании явно не ожидал.

– Здравствуйте, Хрящ, – спокойно и даже дружелюбно поприветствовал его Кай. – Дружков вы себе подобрали под стать.

– Да и вы тоже, – не остался в долгу тот. – По-прежнему мните себя представителем касты неприкасаемых?..

Кай фыркнул.

– Неприкасаемые были низшей кастой в Индии. Не прикасались к ним вовсе не из-за их невообразимой крутости, а наоборот – боясь запятнать себя. Вам следовало бы лучше учить историю, Алексей, авось знали бы, что отцеубийство – тягчайший грех, а богочеловек и человекобог – вовсе не одно и то же, – говоря это, он медленно, шажок за шажком отклонялся вправо и тянул Влада за собой.

– Да мне как-то без разницы, – заметил Алексей. – Кстати, Кай, а вам не кажется, что вы шулер? Вы же обыкновенный охотник за головами, наемник, но при этом прикрываетесь корочкой сталкера. Типа, вам можно, а вас нельзя.

– На войне как на войне, – ответил Кай и кинулся в сторону раньше, чем Алексей бросил короткое:

– Убить!

«Только не вправо, а влево», – сообразил парень в последнюю секунду. Для фашистов их следующее движение казалось очевидным, вот они и выстрелили с поправкой на это, сместив прицелы в сторону. Кай же увлек его в противоположном направлении – в невесть откуда возникшую нишу. Симонов ее не заметил, когда шел по коридору, да и фашисты, наверняка, тоже: белесый свет их фонарей сыграл плохую шутку, предметы отбрасывали резкие тени. В каждой неровности стены виделись провалы, а настоящие ответвления и люки оставались незаметными, пока не подойдешь к ним на расстояние вытянутой руки.

«Не ниша – что-то иное», – понял парень, когда Кай, так и не выпуская его плеча, другой рукой ухватил за запястье, направляя. Через полмгновения пальцы Влада сжались на скобе. Лестница – по похожей они лезли на поверхность!

– Давай-давай, не тормози, – подтолкнул его сталкер, крича в самое ухо, перекрывая звуки выстрелов, и Симонов полез так быстро, как умел, думая о том, что Алексею вряд ли под силу подчинить себе всю группу, наверняка лишь офицер полностью подвластен его воле.

Наверное, это давало дополнительный шанс. С другой стороны, именно офицер отдавал приказы, и фашисты подчинялись им бездумно, словно марионетки – рукам искусного кукловода. Их даже не смутила смерть подельников. Иван, Ганс, Адольф…, выжившие во время перехода теперь наверняка были убиты.

Раздумывая об этом, Влад ощутил некое сожаление. Тот же Иван ему не нравился, как и остальные отморозки, но шли они вместе, и точно не заслужили такой смерти: походя, просто потому, что не успели дойти до своих и оказались на пути у автоматной очереди. А еще пришло понимание: Алексея нужно ликвидировать.

Историю Великой Отечественной войны парень знал неплохо, по нынешним меркам, даже блестяще. Было бы странным, если бы не интересовался после захвата на Фрунзенской и всего, произошедшего с ним в дальнейшем. И кто такой Гитлер, знал тоже. Его считали непревзойденным оратором, он мог завладеть вниманием толпы, вызвать любовь тысяч людей и вертеть ими, как вздумается, подвигнуть на самые настоящие зверства. Что если у Рейха появится новый фюрер? Всему метрополитену тогда точно не поздоровится.

«Так. Хватит. Здесь где-то должен находиться люк», – напомнил себе Влад, обмирая от страха и предвкушения. Слишком мало времени прошло с недавнего подъема в город. Однако рука внезапно нащупала пустоту. Лестница закончилась, выведя не на поверхность, а на некий новый уровень: более близкий к Москве, но по-прежнему подземный.

– Лезь, – сзади подтолкнул Кай, и ничего иного не осталось, как перевалиться через низенький бордюрный камень и немного отползти, давая место.