Вспомнился забавный факт о светловолосых северянах. А может, просто миф. Видимость светлых волос в воде ниже, чем черных. Для рыбалки удочкой необходим шнурок из длинных волос. Естественный отбор сработал так, что в хозяйстве полезна светловолосая жена, и по итогу мутация закрепилась.

Поплавок лениво покачивается на воде, а я жду поклевки. Река медленно течет, по волнам скачут зайчики солнечных бликов. Ветер шевелит траву на берегу. Неподалёку звучат голоса работников на террасах рисового поля: кто-то из них орет благим матом. Что еще нужно для счастья?

Поплавок резко дёрнулся. Сердце замерло на мгновение, а затем забилось в азарте. Вот она, поклёвка!

Я стиснул удочку и попытался подсечь. Рывок! Но… ничего. «Леска» натянулась и тут же ослабла. Рыба сорвалась.

— Чертова рыбина…

Осторожно вытянув снасть из воды, я осмотрел распорку. Червяк был съеден — хитрая рыба успела поживиться и уйти. Снова насаживаю наживку на оба конца распорки, стараясь сделать это аккуратно. Теперь нужно следить за поплавком внимательнее: стоит подсекать рыбу сразу с началом поклёвки. Если промедлить, она легко стянет червяка.

Забрасываю снасть обратно в воду. Мешочек с камнем глухо плюхнулся в воду. Поплавок снова закачался на волнах.

И вновь потянулись минуты. Солнце мягко грело шею. Волны шуршали по гальке, брызгая на босые ноги. На душе становилось легко и спокойно.

От скуки я задумался, как можно усовершенствовать снасти. Крючок можно сделать из шиповника. А если есть сеть и гибкие прутья, можно соорудить мордушу — ловушку для рыбы. Полный простор для творчества!

Где-то вдали снова раздался голос одного из работников на рисовом поле. Его ругань эхом прокатилась по округе. Я лениво обернулся, но не высмотрел для себя ничего интересного — один из работников распорол обо что-то ногу.

Посидев еще полчаса, я достал удочку (червя уже сожрали) и двинулся по берегу наверх, к беседке.

Каменное строение торчало посреди берега, как маяк. Китт уже бывал раньше, а вот я — впервые. С открытием медитации я научился чувствовать окружающую Ци, и ощущал, что беседка — непростое место.

Чем ближе я подходил, тем плотнее, насыщеннее казался мне воздух. Возле беседки даже дышалось по-другому: куда легче и приятнее.

Я вдохнул глубже — и почувствовал духовную энергию. Она струилась вокруг меня, без медитации насыщая организм. Здесь её было гораздо больше, чем на самом холме — если там Ци было на ковш больше, чем в остальных трущобах, то здесь — на целое ведро.

Я медленно провёл рукой по белоснежным перилам беседки, осмотрел ее внутри, но никаких рун или символов не заметил. Всё выглядело просто и естественно, но при этом какая-то магия в этом месте была.

Вдыхаю чистый речной воздух. Никакой людской суеты, никакого шума (кроме периодически прилетающей ругани). Только я и природа.

Сделав несколько глубоких вдохов, я нагло уселся в центре школьной беседки и закрыл глаза. Внутри меня были покой и умиротворение. Лёд в груди — этот холодный комок, который я носил с собой столько времени — казался меньше, чем обычно. Я уже почти не замечал его.

Почти.

Помедитировав полчаса и доверху наполнив себя энергией, я приступил к упражнениям практиков.

Сначала двигался медленно — плавные шаги в стороны, лёгкий наклон корпуса вперёд. Руки будто сами знали, что делать: они поднимались и опускались, описывая дуги в воздухе. Я не думал ни о чем — я двигался привычно и спокойно, словно танцевал с ветром. Каждое движение было мягким и текучим. Я делал выпады вперёд, а затем плавно переходил в обратное положение, балансируя на одной ноге. Всё тело включилось в этот танец — ноги пружинили, руки рисовали невидимые узоры в воздухе.

Я почувствовал, как энергия внутри меня начинает ускоряться. Сначала это было похоже на слабое тепло где-то в груди, но с каждым движением оно становилось всё сильнее, распространяясь по всему телу: ускорялось, растапливало лед.

Делаю глубокий вдох и резко перекатываюсь через плечо вперёд, легко приземляясь на ноги. Это движение получилось таким естественным, будто я делал его всю жизнь.

Теперь мои движения стали более резкими, но столь же грациозными. Я прыгнул вперёд, сделав разворот в воздухе, и приземлился в низкую стойку. Руки вытянулись вперёд, а затем плавно разошлись в стороны — словно я раздвигал невидимые стены. Каждый выпад сопровождался мощным выдохом, а каждый прыжок — лёгким вдохом. Энергия внутри меня текла всё быстрее и быстрее.

Я тяжело дышал, пот тек по лицу, по груди и спине. По телу проносились волны жара.

И лёд в моей груди растаял, оставив пару мелких льдинок — отголосок леденящего холода, который я получил на горе, теперь не осталось ничего, кроме тепла.

Я замер на мгновение, стоя прямо посреди беседки. Ветер коснулся моего лица, словно поздравляя с чем-то важным.

Открываю глаза и смотрю вокруг. Мир кажется другим — ярче, живее. Пот стекает по вискам и спине. Сердце колотится так, будто готово было выскочить из груди, а ноги подрагивают от напряжения. Но я стою и улыбаюсь. Я сделал это! Впервые за все эти попытки, за все эти бесконечные часы тренировок, когда я снова и снова терпел поражение, у меня получилось!

Весь цикл упражнений прошел без единой ошибки. Никакого предупреждения от системы, никакого холодного сообщения «вы делаете неправильно». Может, из-за места — не зря же здесь тренируются практики. Может, из-за сотен попыток.

Я опустился на колени, чувствуя, как мышцы горят от нагрузки. Используя свой дар, я закреплял в памяти правильность выполненного комплекса: вспоминал и перепроживал каждый момент, каждое движение — как я начинал с плавных шагов, как следовал за ощущениями энергии в теле, как позволял ей вести меня. Это было похоже на танец, но не тот, что я видел раньше у других практиков. Нет, это было что-то своё. Что-то настоящее.

Затем я вспомнил первые попытки выполнить упражнения. Как я смотрел на практиков, как вспоминал их упражнения. Тогда они казались мне такими грациозными, такими уверенными в себе. Их движения были точными, почти механическими, словно они отработали каждую мелочь до автоматизма. Я же выглядел жалко. Мои руки дрожали, ноги едва ли не заплетались. Я не чувствовал движения энергии в теле, и тыкался в стены, как маленький ягненок.

Но я не сдавался. Я наблюдал за собой, пытался прочувствовать, как будет правильно. Следовал указкам системы, обозначая для себя ошибки. Я экспериментировал: искал те позы и движения, которые усиливали течение Ци. И постепенно у меня получалось.

То,