Сильвия Мерседес

Невеста лунного огня

(Свечи и тени — 1)

Перевод: Kuromiya Ren

1

«Кто ты?».

Я застыла с гребнем, застрявшим в спутанных волосах. Дрожь пробежала по спине, и я повернулась на подоконнике, посмотрела в комнату, сердце колотилось.

Там никого не было.

Странно. Я могла поклясться, что голос — низкий и мрачный, как безлунная ночь — шептал мне на ухо. Даже сейчас я ощущала теплое дыхание, вызывающее мурашки на шее. Но нет. Комната была пустой, кроме провисшей койки и почти пустого шкафа. Мое рабочее платье висело на спинке стула, но когда мое побеспокоенное воображение попыталось превратить его в грозного серого призрака, мерцающий свет свечи вернул ему облик обмякшего серого муслина.

Холод проникал сквозь половицы, пробирался в мои босые пятки. Дрожа, я поджала их под тонкую ночную рубашку и села, скрестив ноги, пытаясь согреть пальцы ног. Подушки подо мной были плоскими, их красный бархат вытерся.

Вся комната источала ауру «когда-то давно».

Когда-то давно тут жила красавица.

Когда-то давно это место звенело от веселого смеха.

Когда-то давно денег хватало, чтобы одевать нас лучше, а не в обноски, и наши животы были полными, а очаги — теплыми.

«Когда-то давно» ощущалось очень давно.

Свеча в глиняном подсвечнике искрилась, я повернулась к окну. Жировые свечи неприятно пахли. Но были экономными, напомнила я себе, пока свет плясал на моем лице, отраженном в темном стекле, единственном зеркале. Я продолжила расчесывать волосы, невольно считала взмахи рукой, как меня учила мама в детстве. У меня осталось мало украшений в эти дни — ни камней, ни побрякушек, ни шелка или духов. Но мои волосы были блестящими и густыми, ниспадали мягкими волнами. Если в голову отца придет идея, он тут же продаст их. В город за мои волосы хорошо заплатят. Пока что меня щадили. Если станет хуже…

Я накрутила прядь на пальцы и вздохнула. Пока еще так плохо не было. Если семь богов позволят, я смогу удержать наши головы над водой.

Подняв голову, я посмотрела в глаза своего мутного «зеркала». Мои глаза казались пустыми, без души. Я ужасно устала. Голова болела, ладони сводило после долгих часов с иглой. Госпожа Петрен задержала всех швей допоздна сегодня, надеясь закончить новое платье для леди Леокан. Я приползла домой после заката, но дом был пустым, отец и сестра отсутствовали, а остатки овсяного хлеба в буфете превратились в крошки после ужина мышей.

Не важно. Я часто ложилась спать голодной.

Я опустила гребень на подоконник рядом со свечой, осторожно разделила волосы на три части и стала плести. Уставшие глаза смотрели на огонек, не видя его танец.

А потом взгляд резко сосредоточился, и я нахмурилась. Пальцы застыли, не закончив плести косу.

На миг — я успела лишь дважды моргнуть от удивления — огонь свечи стал синим.

Я замерла. Пригляделась к свече. Нет. Мне снова показалось. Может, я задремала. Я ужасно устала. Я была голодна. Вот и все.

Я поспешила доплести косу, взяла обрывок ткани от последнего платья леди Леокан с лентами, чтобы закрепить конец. Взгляд поднялся еще раз на отражение.

Силуэт мужчины стоял за моим правым плечом.

Я с воплем выронила ленту и повернулась. Босая нога выскользнула из-под ночной рубашки и ударилась об пол, чтобы я могла вскочить со стула. Сердце колотилось, ладонь искала деревянный гребень, только он мог сойти за оружие в комнате.

Там никого не было.

Дыхание застряло в груди, я направила взгляд медленно по комнате. Дверца шкафа была приоткрыта. Воображение шептало, что внутри могли прятаться десятки гремлинов. Глупости! Я не поддавалась таким мыслям.

Колени дрожали. Я прошла по холодному полу, держа гребень как боевой топор. Я добралась до шкафа и с сердцем в горле открыла дверцу.

Там было пусто.

Ясное дело.

Издав смешок, я отошла от шкафа. Хоть это было глупо, я упала на колени и заглянула под кровать. На всякий случай. А потом подвинула рабочее платье, чтобы проверить под стулом. В комнате были лишь тени.

Я нахмурилась сильнее.

— Глупости, — прошептала я, ослабила хватку на гребне, опустила его на столик у кровати. Я вернулась к подоконнику, забрала ленту с пола. Быстро сев, я огляделась, поймала конец косы, доплела ее и завязала ленту. Я должна была лечь в кровать, задуть свечу и забраться на старый матрац, накрыться одеялом с головой и сжаться в комок для тепла. Я должна была, но…

Шаги прозвучали на ступеньках. Я узнала поступь, и сердцу стало легче. Шаги прошли по коридору к моей двери и замерли. Я услышала тихий стук, дверь приоткрылась. Бледное личико с огромными зелеными глазами заглянуло внутрь.

— Вали! Ты почему еще не спишь?

— Заходи, Бриэль. И закрой дверь, — я схватила свечу с подоконника на пути к кровати и опустила на столик с тремя ножками рядом с гребнем. — Ты поздно. Дети Трисди опять не хотели засыпать?

Моя сестра послушно вошла в комнату и закрыла дверь, а потом подошла и забралась на край кровати, а не на матрац. Две тонкие рыжие косы обрамляли ее личико, которое было осунувшимся слишком сильно для девушки ее возраста. Она сжала столбик кровати, как белка, и пожала плечами.

— Отца нет, — сказала она. — Вряд ли вернется до утра.

Она не ответила на мой вопрос. Я прищурилась.

— Ты же ходила сегодня к Трисди?

Сестра снова пожала плечами и села удобнее, покачивая ногой.

— Нам нужны деньги, Бриэль. Как мы купим хлеб завтра, а? Мы не можем уменьшать…

— Ты можешь перестать ругаться? — Бриэль закатила глаза и свесилась со столбика кровати, ее косы хлопали, как два красных флага. — Да. Я была сегодня у мерзких Трисди. Да, я принесла домой три спрелла. Да, я положила их в банку от меда на печи. И вряд ли их нашел отец. Я вышла еще раз после работы, только и всего.

— Куда ты ходила?

— Кое-куда.

Укутавшись в шаль, я села на кровать. Веревки в ее основе застонали, матрац прогнулся, и если бы я не привыкла, я скатилась бы в центр. Я сохранила равновесие и мрачно посмотрела на сестру.

— Ты снова была в Шепчущем лесу, — это был не вопрос. Я знала Бриэль.

Она чуть сдвинула брови.

— А если да?

— После заката! — слова вырвались, и я быстро понизила голос. В доме никто больше н мог меня услышать, только тени. Но