– Готов вернуться домой и привязать тебя к своей кровати, – он усмехается.

– Веди себя хорошо, дорогой, – я прижимаюсь к его губам в поцелуе. – Слушай, не хочу менять тему, но ты не хочешь устроить службу для Ру?

Цвет его глаз как будто темнеет, а челюсть напрягается под моей ладонью. На прошлой неделе он рассказал о своих взаимоотношениях с Ру. Он объяснил это скукой, вызванной постельным режимом, и необходимостью выговориться, но у меня есть подозрение, что таким образом он помогает мне справиться с горем.

Когда меня обуревали мысли, а сердце ныло от боли, Джеймс обнимал меня и рассказывал сказки о «Пропащих мальчиках» во главе с рыжеволосым Ру.

И это помогало. Действительно, помогло.

– Нет. Он бы этого не захотел, – он качает головой.

– Хорошо, но если ты захочешь, мы это сделаем, – сердце в груди сжимается от боли.

– Ты очень заботливая, детка, – Джеймс снова меня целует, а его пальцы забираются под подол моего платья. – Позволь мне выразить свою признательность.

– Джеймс, – задыхаюсь я. – Твоя рана еще не зажила.

Он ухмыляется, соскальзывая с сиденья лимузина, раздвигает мои ноги и устраивается поудобнее.

– В этом ты абсолютно права, – его пальцы сдвигают трусики в сторону и прикасаются к складкам. – Неужели ты бы отказала раненому мужчине в удовольствии?

– Я просто думаю, что тебе нужно…

Я не успеваю договорить, как он наклоняется ко мне, проводит плоским языком по моей киске и кружит вокруг клитора. Я тянусь вниз, хватаю его за волосы и прижимаюсь к нему бедрами.

Пульс учащается, пока я смотрю на водителя, но перегородка поднята, а окна тонированы, так что он наверняка нас не видит. Тем не менее одной мысли о его присутствии достаточно, чтобы мое тело напряглось.

Он погружает палец внутрь и упирается в стенки влагалища, вынуждая меня протяжно застонать. Еще несколько движений языком – и все, оргазм обрушивается на меня, как лавина, а мои бедра резко прижимаются к его лицу.

Джеймс возвращает трусики на место, нежно целует ткань, а затем скользит по моему телу и встречает мои губы поцелуем.

– Вот это моя девочка.

– Только твоя, Джеймс Барри, – я улыбаюсь ему и обнимаю, пока тепло распространяется по моей груди.

– И я всегда твой, Венди, дорогая, – он целует мою челюсть. – Каждую ночь.

– И до самого утра.

Эпилог

Джеймс

Два года спустя.

Раньше я ненавидел море.

А так и не подумаешь, если судить по тому, с каким удовольствием я стою на солнечной палубе «Тигровой лилии», наслаждаясь морским бризом, обдувающим мое лицо.

Уже пошел второй год, как Венди живет вместе со мной, и первый полный год в качестве моей жены. И она обещала, что наконец-то позволит мне взять ее в плавание.

Раньше ей это тоже не нравилось, но теперь, кажется, она начинает привыкать.

Я перевожу взгляд на стол, за которым состоялось наше первое свидание – еще до того, как я понял, что она затмит весь мой мир и станет единственной причиной моего существования. Сейчас она сидит на том же месте, только теперь с большим животом. Мы ждем второго ребенка, а наш первенец уже достаточно подрос, чтобы передвигаться самостоятельно.

Когда мы хоронили ее отца, мы еще не знали о беременности.

Маленьким мальчиком. По имени Ру.

Пока они с Джоном смеются над нашим малышом, который покачивает бедрами в такт музыке, льющейся из колонок, в моей груди разливается тепло, а счастье проникает в каждую пору.

Я и подумать не мог, что когда-нибудь у меня будет нечто подобное.

Семья.

Жизнь.

Но тут появилась Венди с ее неизменной преданностью и самоотверженным умением прощать даже самые страшные ошибки, и показала мне, что даже самые израненные сердца могут научиться любить.

Со временем, разумеется, нам придется вернуться домой. У меня по-прежнему есть империя, которой нужно руководить, а Джон начинает первую неделю учебы в колледже, чтобы получить диплом инженера.

Он мечтает строить самолеты.

Когда все улеглось, Венди попыталась вернуться на работу в «Ванильный стручок», но ей отказали, сославшись на неоднократные прогулы. И в этом виноват я.

Поэтому я его просто купил.

И до появления маленького Ру она варила там кофе и общалась со своими лучшими подругами, Энджи и Марией.

Мария не сразу смирилась с ситуацией, но как только она начала встречаться с Керли, она смягчилась, и с тех пор они неразлучны.

Стоя у воды, я закрываю глаза и вглядываюсь в будущее, где нас ждут приключения, и благодарю судьбу за проделанный путь.

А ведь все началось с небольшой веры.

Утраченного доверия.

Пропавшей пикси-пыли.

И злодея, который просто хотел немного любви.

Расширенный эпилог

Венди

– Дорогая.

Я оборачиваюсь, услышав ласковое обращение, и улыбаюсь Джеймсу, который зашел в нашу спальню на яхте. Сердце замирает, когда он направляется в мою сторону, и пока я скольжу взглядом по его строгому черному костюму и идеально уложенным волосам, я невольно вспоминаю, как мои пальцы хватали его за волосы всего два часа назад, когда Джеймс пробрался ко мне в душ и припал губами к моему клитору.

Внутри меня разливается тепло.

Кто-то решит, что после десяти лет совместной жизни наша страсть угасла, но нет – на самом деле она усилилась еще больше. Когда ты живешь с человеком так долго, когда любишь так сильно, как нам посчастливилось любить, всегда желания и потребности запечатлеваются в мышечной памяти, как дорожная карта.

Говорят, чтобы стать мастером в каком-либо деле, нужно проделать одно и то же действие десять тысяч раз, и я могу сказать, что Джеймс стал экспертом во всем, что касается моей боли и удовольствия.

– Я и не думала, что ты так быстро соберешься, – протягиваю я, выгибая бровь. Я поворачиваюсь к зеркалу и, наблюдая за ним в отражении, втыкаю последнюю шпильку в волосы.

Он улыбается. Его голубые глаза сияют еще ярче, когда он подходит ко мне, обнимает за талию и притягивает к себе. Я стою, прислонившись к нему спиной, и очередная волна желания накрывает меня с головой. Прикусив щеку изнутри, я пытаюсь подавить свою реакцию на мужа: не хочу, чтобы он испортил мне макияж, ведь сегодня ночью он обещал мне прогулку по городу.

Однако Джеймс своего не упустит.

Его рука уже скользит по нежно-голубому платью – тому самому, которое я надела специально для него, – сжимает шелковистую