– А мне отдуваться!

Пару кварталов они проехали молча – осмысливали информацию. Илья пребывал в эйфорическом настроении. Мрачная тень Вепрецкого больше не стояла за его спиной, а в плодородных недрах Марии зрел очередной крошечный Здоровякин.

Маша смиренно думала о том, что пять миллионов российских семей не могут завести ребенка, несмотря на все прилагаемые усилия. Шанс забеременеть из-за дырявого презерватива призрачен. И если особо наглый сперматозоид все-таки использовал этот шанс, значит, судьбе было угодно превратить его в человека.

– Маша, Егор Митрофанов просит твою программу для Главного финансового управления. Они там соорудили потрясающую конструкцию. Собираются завалить вице-губернатора Боровикова – фантастически оборзел юноша, стыд потерял. Но в этой конструкции Вепрецкий играл роль несущей балки, как главный пособник Боровикова. Теперь Вепрецкий мертв, и Егору не хватает некоторой информации. Дай ему программу, ладно?

– Но я отдала ее Вепрецкому! – жалобно произнесла Маша. – А он ее, наверное, уничтожил.

– Да нет, не уничтожил. У него нашли компакт-диск с твоим логотипом, но там – программа для клуба «Элит-леди».

– Правда?! Ура. Значит, я дала Вепрецкому не тот футляр. Дети! Кто рылся на моем столе?! Кто перекладывал диски?!

– Это не мы! – завопили дети. – Мама, прости!

– Ладно, не орите. Все равно спасибо.

Первая неделя мая ознаменовалась грандиозным снегопадом. Белые пушистые шапки снега лежали на темно-зеленой листве, ветви деревьев сгибались до земли от непосильной тяжести. Затем наступил черед бурного ликования природы. Блестели на солнце липкие, глянцевые листья тополей, наливалось лазурью небо, яблони покрылись бело-розовым пенным кружевом. По ночам отдаленно грохотал гром, розовые и голубые всполохи освещали чернильную темноту там, где сверкала острая, изгибистая молния.

Черенков снова жил один, коротал вечера перед телевизором, тянул пиво и несколько тяготился одиночеством. Раньше такого не было. Раньше он тщательно оберегал свой холостяцкий статус. И две недели, пока у него жили Виктория и Данила, немного страдал от катастрофической переполненности квартиры.

А теперь? Теперь получалось, что совсем не плохо, когда после рабочего дня тебя встречают дома две симпатичные мордашки. А с ними – и вкусный ужин. Вика отлично готовила, она была блистательным специалистом в области кулинарии. Денис пускал слюни, вспоминая антрекоты, голубцы и фахитос в исполнении подруги, и кидал на сковороду супермаркетовские котлеты. Они падали в масло ледяными булыжниками, а мясо и немясо соотносились в них в такой же пропорции, в какой относится в Тихом океане масса жемчуга к массе воды.

Еще Виктория великолепно гладила рубашки! Дресс-код «Алекс-банка» предписывал сотрудникам службы безопасности ежедневно менять сорочки. Заботливая девушка полностью избавила Черенкова от утомительной процедуры глажки.

Другими словами, Виктория была фантастической домработницей. Но ей не надо было платить, и выглядела она вовсе не так, как выглядит среднестатистическая наемная уборщица. Вика все же являлась титулованной королевой красоты! И когда она мыла пол в старой футболке Черенкова, у того росло в груди горячее, светлое чувство. Или не чувство. И не в груди.

Далее. Одна черта Виктории позволяла записать ее в разряд уникальных женщин: она была совершенно не болтлива! Она выдерживала целый футбольный матч в абсолютном молчании и сосредоточенно изучала «За рулем», привалившись на диване к Денису.

А секс? Они подошли друг другу, как две части разорванной купюры. Удачное совпадение физиологических размеров и темперамента приближало их сексуальные этюды к идеалу гармонии. Виктория не требовала от партнера неутомимости, свойственной героям порнофильмов и редко встречающейся в обычной жизни. Именно ненасытностью пугали Дениса другие женщины. Его возможности были ограниченны, как и возможности любого мужчины, и в голове постоянно жил страх, что, виртуозно отыграв энное количество актов, он потерпит фиаско на цифре n + 1, чем страшно разочарует партнершу…

Таким образом, у гражданина Черенкова наблюдались все признаки весенней влюбленности. Он горевал в разлуке, тосковал и с нетерпением ждал встречи.

Неделю назад он отвез Викторию с сыном в аэропорт – они улетали в Париж. Как ни странно, но, выходит, Денис сам организовал поездку. Ведь это он нашел готовый заграничный паспорт на имя Виктории Коробкиной и путевку «Весенняя Европа» в коттедже, снятом Алисой. Он сам съездил в турагентство и убедил оператора переписать дату путевки, чтобы Вика и Данила успели собраться в путь.

Алиса Горностай не успела воспользоваться путевкой. Она разбилась вместе с Кириллом в машине в ночь накануне отлета.

– Смотри, теперь у тебя действующий загранпаспорт, – сказал Денис, возвращая Вике ее документы. – И фотография Данилы вклеена. Поезжайте. Раз путевка оплачена и оформлена на ваши имена.

– Ты серьезно? – спросила Вика. Она не верила в свое счастье. Париж, Прага, Вена, Цюрих! Неужели она полетит туда с Данилой!

– Конечно. Что тебя останавливает? Вот путевка. Вот загранпаспорт. Вот вы. Взяли и поехали. Компенсация за испытанный стресс.

– Оу! – зарделась от счастья Вика. – Да, мы поедем.

– Диснейленд! – заорал Данила. – В Париже есть Диснейленд!

– Денис…

– А?

– Денис, ты не займешь мне денег? Я отдам! Когда-нибудь…

– Конечно, я тебе дам денег, – успокоил Денис. – Я помню, в какой ты сейчас ситуации. Тем более вам надо воспользоваться счастливым случаем и съездить в Европу…

И они уехали. Оставив Дениса одного. Он и не предполагал, что будет так скучать. Он и не задумывался, насколько привык к Вике и ее веселому, неугомонному парню. Данила – ласковый подлиза и умелый манипулятор – быстро вошел в контакт с Черенковым. Наблюдая за семейными парами, Черенков сделал вывод: дети предназначены для единственной цели – доводить до бешенства родителей. Но когда Данила впервые обхватил его шею руками и прижался бархатной щечкой к колючему подбородку Дениса, у того дрогнуло сердце. «Да ну, телячьи нежности!» – смущенно пробормотал он, тая от непривычного нового чувства и вдыхая запах ребенка. От Данилы пахло сгущенкой и чем-то давно забытым, приятным, навевавшим воспоминания о собственном детстве…

Взгляд Черенкова упал на спортивную сумку в углу комнаты. Толстая, как поп-звезда, сорвавшаяся после очередной диеты, Викина сумка неправильными формами противоречила стройной геометрии зала. Денис прикинул, куда бы ее впихнуть. На антресоли! Денис принялся энергично утрамбовывать баул в узкое пространство между стопками книг и старых видеокассет, когда из бокового кармана сумки вылетел легкий сверток и упал прямо на физиономию Черенкова.

На Марии был пасторальный цветастый сарафан. Тонкий штапель мягко облегал великолепный бюст, достойный юной Софи Лорен, струился по выпуклому животу. Подол в ярко-желтых подсолнухах метался вокруг лодыжек и трепетал парусом, надуваемый ветром. Данная форма одежды была и непривычна, и неудобна. Но джинсы наотрез отказались вмещать в себя раскабаневшую матрону. Кроме того, в разгар мая в них стало невыносимо жарко.