– Красный нахимовец, красный патриот, красный следопыт. Да это я так, товарищ майор… Фантазирую… Красный бизнесмен. Красный маньяк…

Активизировавшиеся грунтовые воды сыграли трагическую роль в судьбе деревни. В десяти километрах от Красного Тракториста росли коттеджные поселки с фонтанами и фонарями, школами и шейпинг-клубами. А деревня теряла дома, жителей, зарастала бурьяном…

Бригада спасателей обыскивала вторую избу, когда у Здоровякина зазвонил телефон. Поиски не отличались динамичностью. Каждый брошенный домик был забит-заколочен, на воротах висели железные замки.

– Тракторная, девять, – сказал Илье Митрофанов. – Дом завещал Вепрецкому его дед Афанасий Вепрецкий.

– Девятый дом! – крикнул Илья. Упоминать улицу не было необходимости, так как в деревне она была единственной.

Стадо буйволов пронеслось по деревенскому проспекту.

– Сюда! Здесь! – заорал Евдокимов. – Вот он! А тут и замка-то нет! – искренне расстроился лейтенант. До этого он ловко орудовал монтировкой, сбивая висячие замки.

С грохотом, воинственными возгласами и молниями, сверкающими в глазах, мужики ворвались в дом, словно группа захвата – черные трикотажные маски, автоматы дулом вверх… Нет, масок у них не было, автоматов тоже. Но Евдокимов, гордый тем, что начальство призвало на помощь именно его, все-таки выхватил табельное оружие, на случай встречи с врагом. Потребовалось всего пять минут, чтобы разнести хибару в щепки. Снося углы и сшибая старую полированную мебель, мужчины обшарили все комнаты, залезли на чердак, спустились в подвал.

Дом был совершенно пуст.

Вряд ли кто-то из коллег или жителей области узнал бы сейчас Геннадия Климовича. Вице-губернатор вырядился так, словно претендовал на звание «Мистер Секонд-Хенд». Потертые джинсы, ветхая куртка, растоптанные кроссовки – Боровикову стоило значительных усилий раздобыть это барахло, не привлекая к себе внимания. Стариковская панама и солнцезащитные очки завершали образ.

Да, Геннадий Климович доказывал, что ничто человеческое ему не чуждо. Очень близок был сейчас вице-губернатор к народу. Он попросту шпионил. Он выслеживал неверную любовницу, как выслеживал бы токарь Вася бессовестную буфетчицу Свету.

Но токарь Вася в подобной ситуации чувствовал бы себя гадко. А Боровиков, натренированный судьбой, не боялся грязи. Он не стал бы тем, кем стал, если бы всю жизнь заботился о нравственной чистоте. До своей сияющей снегом вершины он карабкался по склонам, испачканным навозом и гнилью. А в данный момент он хотел лишь одного: увидеть все своими глазами. И ему представилась такая возможность.

Гостиничный комплекс «Корона» состоял из одного большого здания и нескольких одно– и двухэтажных коттеджей. Искомая парочка снимала отдельное бунгало.

Окно было приоткрыто. Наверное, атмосфера внутри номера раскалилась. Боровиков слышал стоны Алисы, ее сдавленные вопли. Она рычала, как львица. Она смеялась незнакомым Боровикову счастливым смехом.

Хлопнула дверь. Геннадий Климович осторожно выглянул из-за угла. Парню, выскочившему босиком на ледяной бетон крыльца, явно было жарко. Он едва натянул синие джинсы. Крепкий торс блестел от пота. Мужчина курил и подставлял влажное, разгоряченное тело ветру, совершенно не боясь простудиться.

«Конечно, – усмехнулся про себя Боровиков. – Чего ему бояться? Он не успеет подцепить простуду, потому что жить ему осталось пару часов».

Боровиков вернулся на гостиничную стоянку и сел за руль «Москвича». Прежде чем отправиться в путь, он позвонил по сотовому.

– Действуй! – приказал он невидимому собеседнику. – Фотография у тебя есть. Машина – серебряная «тойота-камри», номер 081. Сейчас стоит на парковке около «Короны». Только давай аккуратнее, чем в прошлый раз.

Отъехав на некоторое расстояние от ворот гостиницы, Боровиков высунул руку в окно и швырнул телефон далеко в сторону. Это был мобильник с нерегистрируемым номером. Он упал меж сосен и зарылся в жухлую коричневую хвою.

Здоровякину дали закурить. Он сидел на крыльце и дымил. Самой заветной его мечтой сейчас было увидеть живого и невредимого Вепрецкого. И вытрясти из него – где Маша.

Но Вепрецкий сутки как был непригоден для конструктивного диалога.

Румяная старушка в платке, пуховике и кроссовках осторожно протиснулась сквозь строй автомобилей, появилась в проеме распахнутых ворот и замерла. Непонятно почему, но ее лицо хранило выражение легкого удивления. Челюсти свалились прямо на грядку.

– Вы чего, бабуля? Потерялись? – участливо поинтересовался Евдокимов. Он тоже стрельнул сигарету у Корочкина и затягивался, сурово прищуриваясь. Ваня держал окурок большим и указательным пальцем. В сочетании с пронзительным прищуром это говорило окружающим об особой мужественности Евдокимова и его умудренности жизненным опытом.

– Я потерялась?! – завелась с пол-оборота бабуля. – Я не потерялась! Я на десять минут отлучилась соседний дом проверить! Да что же вы натворили! Все грядки потоптали! Березку сломали! Облепиху загубили! Да что же вы за звери такие!! О-хо-хо!!

– Подождите выть, бабушка, – твердо остановил бедную женщину майор Корочкин. – Это дом Афанасия Вепрецкого?

– Его дом напротив! Девятый! А мой восьмой! О-хо-хо!!!

– Евдокимов, шимпанзе членистоногое! – рявкнул Здоровякин, подпрыгивая с крыльца. – Какого черта!

– Да тут же, смотрите… А-а… Точно, восьмой… Извините, товарищ майор, немного ошибся…

Старательно когда-то выведенная эмалью прямоугольная восьмерка, напоминающая костяшку домино, облупилась, стерлась и превратилась в девятку.

Несчастную бабулю оттеснили к забору. Ей еще предстояло насладиться видом разоренного интерьера. Толпа ринулась к дому на противоположной стороне улицы…

Здоровякин рванул на себя тяжеленную крышку погреба. Она почти слетела с петель, с размаху врезалась в деревянный пол и пару раз подскочила. Илья опустил лицо в черную квадратную дыру. Снизу на него пахнуло холодом и сыростью.

– Маша, – с отчаянием позвал Здоровякин. – Маша, ты здесь?

Раздался тихий всхлип, из тьмы возникло чумазое зареванное личико и протянулись вверх руки с изрезанными в кровь запястьями.

– Илюша, – простонала мученица. – Забери меня отсюда!

Целая делегация собралась в аэропорту проводить Николашу в Мюнхен. Аполлинария этого не ожидала. Она морально не подготовилась и была буквально сбита с ног хлынувшими на нее со всех сторон потоками сочувствия.

Приехали врачи и медсестры санатория, кардиолог из поликлиники, три соседки с детьми. Приволокся, теряя на ходу запчасти, профессор Сластухин (глаза бы его не видели!). Пришли Здоровякины с невероятно подвижным выводком и даже Виктория с Данилой.

Денис Черенков принес букет и плюшевого медведя, но одним медведем подношения не ограничились. Николашу завалили подарками.