Не успели разделаться с бревнами, как из леса выехала еще одна подвода. На этот раз вслед за ней шли женщины, а на телеге лежали мешки, набитые, согласно приказу майора, мохом, и стояли корзины с грибами и ягодами. Пользуясь помощью солдат, люди активно пополняли запасы лесных даров. Проследив, как военные перебрасываются остротами с женщинами и девушками, Рочестер повернулся и пошел к своей палатке.

Караульный при виде начальства тут же вытянулся и откинул полог. Грегор кивнул солдату, и вошел внутрь. Света, проникавшего в затянутое стекой окно, было достаточно. Майор бросил пакет на стол, потом достал нож для бумаг, вскрыл конверт. На стол высыпались запечатанные послания. Рочестер облегченно выдохнул – всего лишь письма подчиненным от семей, собранные оставшимся в Фаргинсе секретарем.

Быстро выбрав из корреспонденции ту, что была предназначена ему, Грегор окликнул часового и передал ему остальную почту. Солдат улыбнулся – многие ждали эти письма куда больше, чем день выдачи жалованья. Майор не удивлялся. У некоторых уже были семьи, пара ребят оставила невест, да и письма родителей, братьев и сестер, родственников и, у некоторых, соседей поднимали настроение его воинству куда лучше, чем патриотические собрания и беседы.

Быстро рассортировав полученную почту – письмо от секретаря, письма от сельских старост, пара счетов, Грегор наткнулся на незнакомое послание с замысловатой печатью на запечатывавшем его воске. Нахмурившись, майор вскрыл конверт и извлек из него лист дорогой гербовой бумаги, сложенный в соответствии со всеми канонами. Быстро пробежав глазами написанный каллиграфическим почерком текст, Рочестер улыбнулся. Вот и оно. Ждать пришлось не долго.

Письмо было от представителя дворян Фарвингстона. В осторожных выражениях майора Рочестера поздравляли с победой над смутьянами и сетовали на слишком мягкие методы воздействия на простое население. Дальше узнавали, когда ждать нового губернатора из столицы, или им стоит рассчитывать, что будет назначен кто-то из местных. Если будет необходимость, автор письма даже готов подсказать, кто мог бы справиться с этой должностью. И, еще осторожнее, но, тем не менее, узнаваемо, интересовались, какие планы у графа Эстеритен на ближайшее будущее. Не оставил ли он своей цели, и какая помощь на пути к ее достижению ему нужна. Поскольку они знают майора как верного соратника графа, то автор письма в лице местного дворянства выражает надежду, что, как только представится возможность, господин Рочестер даст им знать, что пришла пора действовать.

Грегор откинулся на спинку походного стула. Все оказалось куда интереснее, чем представлялось в начале. Местное дворянство, оказывается, готовит заговор в пользу Филиппа. Теперь понятно их состояние беспомощности во время беспорядков. Они просто не сочли нужным даже пальцем о палец ударить, не то, что перейти к активным действиям по усмирению своих людей. Необходимо как можно скорее сообщить об этом в столицу. Анне-Виктории и, тем более, Филиппу, будет интересно узнать о том, что делается в провинции. Особенно его другу, который, и Грегор готов был поспорить на годовое жалование губернатора, вскоре выбросит белый флаг и сдастся в плен их очаровательной королеве на радость простому народу.

После изучения этого интересного послания майор распечатал письмо от секретаря. Тот кратко извещал, что из столицы прибыл гонец, подтвердивший все обещанные полномочия Рочестера, и прикладывал соответствующую бумагу. Лицо Грегора озарила довольная улыбка. Небольшой лист бумаги с королевской печатью гласил, что майор Грегор Рочестер назначается губернатором Фарвингстона, а, дабы у местной аристократии не возникало обид и жалоб, за годы безупречной службы ему жалуется титул виконта и земли. Собственно, земли эти находились неподалеку от деревни, в которой новоиспеченный губернатор находился. Это были в основном леса, одно болото, пара заброшенных полей и горный склон – мужчина успел объездить всю округу и представлял, чем теперь располагает.

Что ж, вот теперь он пообщается с местной аристократией на равных. Раз они не хотят принять сотрудничество графа и королевы, придется заставить их согласиться с этим, если понадобиться, то и силой. Написав несколько строк, Грегор вложил в послание полученное им письмо, сложил в конверт и запечатал. Позвав адъютанта, приказал найти гонца, чтобы как можно скорее отправить письмо в столицу.

– Все в порядке, сэр? – заметил его возбужденное состояние адъютант.

– Более чем, Теренс, – Грегор довольно улыбнулся. – Пришло подтверждение моих полномочий из столицы.

– Поздравляю вас, сэр, – вытянулся юноша. – Какие-нибудь еще распоряжения?

– Благодарю, но пока это тайна. Хочу сделать сюрприз местной знати. Распоряжений пока нет. Не забудь, выбери надежного курьера. Письмо обязательно должно оказаться в столице.

– Простите, сэр, а кому конкретно его передавать?

– Графу Эстеритен или королевскому секретарю барону Мичелли. В данном случае разницы нет никакой.

– Так точно, сэр. Разрешите исполнять?

– Идите.

Адъютант развернулся по-уставному и, чеканя шаг, покинул палатку. В этом юноше майор не сомневался. Сын одного из их с Филиппом старшего товарища по службе, погибшего на границе, был душой телом предан молодым друзьям своего отца. Когда Рочестера отправили в отставку, тогда еще мальчишка рвался последовать за ним, и только вмешательство Филиппа не поставило крест на его карьере. С возвращением же на службу, майор вспомнил о Теренсе и вызвал юношу к себе. Стоит ли говорить, как рад был молодой унтер-офицер служить под его началом, особенно после того, как Филипп получил повышение и перебрался в столицу. Это также устраивало и генерал-адмирала, поскольку все важные документы не затеряются в пути, а достигнут своего адресата.

Рочестер еще раз улыбнулся и принялся дальше разбирать почту. От Белави пришел чек на сотню золотых, который можно было обналичить в банках Фаргинса или Вокстера. Майор покачал головой и убрал его в документы. Наличных денег пока хватало, да и предыдущий чек лежал до сих пор не обналиченным. А раз так, к чему злоупотреблять доверием друга. Счета он глянул краем глаза. Будет разбираться, когда окажется в столице провинции.

Деловые послания старост порадовали – люди интересовались, когда, где и как будет осуществляться сбор податей по новой системе. Грегор задумался. Сам он этой проблемой еще не озадачивался. Время терпело. Разумнее всего будет отправить хорошо вооруженный отряд людей, чтобы те собрали положенные деньги, после чего дождаться военный конвой из столицы. А в идеале и самому объехать ныне ему подведомственные территории, разобраться, что там происходит. Тогда можно будет удержать часть суммы, указав, на какие нужды он планирует ее потратить.

Самым приятным оказалось письмо из дома. Жена в очередной раз жаловалась на излишнюю активность малыша, сетовала, что, когда ребенок родится, отца не будет рядом, и обещала приехать, как только лекарь разрешит пуститься в путь. Мужчина с нежностью смотрел на лист бумаги, и словно наяву видел перед собой молодую девушку, весело смеющуюся его шуткам, или играющую во дворе с собачкой, или возящейся в саду с цветами. А ведь она могла расторгнуть помолвку, едва ее жених попал в немилость. Но нет, мало того, что не отказалась, настояла на скромной свадьбе и уехала за ним в пожалованное ему в качестве подачки поместье, став из жены зажиточного горожанина скромной фермершей, отказавшись от удобств, толп слуг и дорогих нарядов.