считается умышленным убийством. Я его убил… Убил!.. На суде подтвердилось, что он пил часто, скандалил. Пять лет я терпел… и моральное унижение — как только грязью меня не поливали. Но я терпел, потому что любил эту женщину, хотел с ней жить, жить семьей… И уходил я, просто не выдерживал. Может быть, и в этот раз тоже надо было к кому-то уйти в гости — к кому-нибудь из друзей. Я бы ушел, но не успел.

— Иногда убийцам снятся их жертвы…

— Самое удивительное, мне он ни разу не снился. Хотя у меня были… сомнения. Просто я не имел права лишать жизни человека. Вот это меня угнетает. И всю жизнь будет угнетать. Я не раз думал об этом. На свободу я выйду только через девять лет!.. И в таком возрасте… Тут есть о чем подумать. Я выйду, и буду никому не нужен. Женщина, с которой я жил, она девять лет меня ждать не будет. Ребенок вырастет, у него появится своя семья. Я ему дал какую-то базу, остального в жизни он будет добиваться сам. И когда я выйду на свободу, приду к нему, он скажет: «Извини, но когда я добивался всего этого, тебя рядом со мной не было». Такая вот ситуация. Куда идти? К матери? Она живет у моей сестры, там без меня тесно. И где гарантия, что я, когда выйду, не совершу новое преступление? Потому что я потерял все: жену, квартиру, машину, гараж, дачу. С чего начинать жизнь на свободе? Вставать в очередь на биржу труда? Или открывать свое дело? Не так это просто… Любое дело начинается пусть с маленького, но криминала. И я тоже, когда делал пирожки, оформил документы на тещу, потому что пенсионеры не платят налоги. Святых людей нет. Просто возникают ситуации, когда без криминала не обойтись. В такие условия нас поставило современное государство. Я как человек, поживший в совдеповские времена, скажу так: в то время я никогда не думал искать на стороне какую-то работу. Где можно подработать, чтобы принести домой побольше денег, я не думал… Я знал, что мне на производстве заплатят вовремя зарплату. И такую зарплату, на которую я могу, там, съездить… ну, прокормить семью свою. Если мне это надо, я просто пойду и устроюсь еще на одну работу. И буду работать. А как сейчас происходит, в наших условиях? Молодой человек оканчивает школу. Хорошо, если у его родителей есть возможность содержать его в институте — он поступает и учится. А если нет возможности? Надо идти работать. Но куда? В коммерцию? Сейчас столько конкурентов, что выбиться просто невозможно. Надо где-то что-то делать… все это идет через нарушение закона. Молодежи сейчас особенно трудно. Раньше молодой человек мог прийти на завод, у него была цель, он знал: пусть через десять лет, но он заработает квартиру. Сейчас все заводы закрыты, зарплату нигде не платят. Чтобы открыть свое дело, нужен первоначальный капитал. А где его взять? Опять надежда на родителей…

— Когда человек вырастает, он уже сам должен помогать родителям.

— Вот поэтому у нас и преступность сейчас растет. Это очень серьезный вопрос. Человек еще не смог встать на ноги, а родители ему уже становятся помехой. Очень много таких преступлений… Это тоже своеобразный итог проводимой государством политики.

— Однако роль личности нельзя недооценивать. Фактически человек сам себя сажает в тюрьму: сначала он совершает преступление, а потом уже государство его наказывает.

— Если говорить о наказании, то мне кажется, что каждый человек, попадая в тюрьму, задумывается о своем преступлении. Я не встречал еще ни одного человека, который бы пришел и хвалился: «Да я, там, убил пятерых». Все осознают свою вину. Каждый переживает. Я сейчас думаю, какой вред я принес той семье, в которой совершил убийство близкого человека. Как она — женщина, с которой я жил, сейчас будет зарабатывать деньги? Хорошо, если она где-то устроится. Хорошо, если, пойдет у нее дело. А если не пойдет? Я сломал ей жизнь. Себе-то я не сломал: я проживу здесь. Государство меня здесь обеспечит. У меня девять лет срок, я этот срок вполне выдержу. Я нормальный, физически развитый, здоровый человек. Я просуществую здесь. Мне большого вреда это не принесет. Может быть, только в моральном плане.

Железнодорожный инцидент

Трое в форме. — Случайная ссора. — На мировую. — Роковые ступеньки. — «Я очнулся — поезд ушёл». — Смертельный удар. — Милиция вместо «Скорой». — «Нужна только подпись». — Недоучившийся следователь и запуганные свидетели.

В приговоре осужденному Л. написали: «Преднамеренно нанес тяжкие телесные повреждения».

— Вы согласны с такой формулировкой? — спрашиваю его.

— Да, я перестарался, переборщил.

Осужденный Л.

— Я родом из Екатеринбурга. Работал я сперва в военизированной пожарной части. А потом ее расформировали, и я перевелся в Управление по конвоированию при ГУИН по Свердловской области. Наша работа заключалась в том, что мы забирали из СИЗО подследственных и осужденных, а потом везли их по этапам в столыпинских вагонах.

— За что вас осудили?

— Мы приехали из очередной командировки. Сдали оружие. Поехали по домам. И в пригородном поезде у меня получился инцидент.

— Какой инцидент?

— Мы были втроем, в служебной форме. Мы ездили в форме, потому что на работе у нас не было помещения, чтобы переодеваться. Когда мы заходили в вагон, один из моих товарищей случайно наступил на ногу одному гражданину. Был сентябрь, пять часов утра. Было темно. Когда он наступил на ногу, тот человек стал материться. А я шел следом, говорю ему: «Извини, что так получилось. Сам видишь, что темно». — «Ну вот, форму понацепите и ходите туда-сюда. Шары задерете». Мы сели в конце вагона. Сели и выпили. Потому что у одного из нас был день рождения. В это время проводница зашла. Я говорю: «Пойдемте в другой вагон». Мы перешли, сидим спокойно. И тот гражданин тоже перешел и опять пристал к нам: «Вот, вы, такие-сякие, форму натянули и ходите тут по всем вагонам». Я говорю: «Уважаемый, мы же случайно на ногу тебе наступили. Во-вторых, мы же попросили у тебя прощения». — «Мне ваше прощение не нужно, идите вы к такой-то матери». Я говорю: «У моего товарища день рождения. Давай мировую, и разойдемся». Он выпить-то выпил, а потом всех нас опять послал. Я пошел в тамбур покурить, и он за мной пошел. Я говорю: «Давай покурим». — «Нет, я не курю, да и пошел ты вообще на…» У него все вот на этом сходилось, что