бил руками, ногами… потом суд посчитал, что это я один его убил. Вообще по делу я проходил один… сделали из меня такого Рембо! Первый допрос был на следующий день. Меня допросили в качестве свидетеля. Я не отрицал, что участвовал в драке: у меня же на лице синяки были… В то время как мои друзья сказали, что они в драке не участвовали. Дальше меня допрашивали уже как подозреваемого, а через неделю закрыли в СИЗО. До обеда я был еще на работе, а после обеда вызвали в прокуратуру: очередной допрос, и мера пресечения — арест. Подавленность была страшная… Меня ведь когда привезли в СИЗО, сразу закрыли в «стакан» — это метр на метр пространство, дверь с глазком. Я простоял там часа полтора. Было время осмыслить, что меня арестовали и теперь у меня начнется совсем другая жизнь. За решеткой. И я даже настроил себя, что это — надолго.

— Как отнеслась к этому ваша девушка? Письма пишет?

— Да, сначала переписывались, хотя… Магадан небольшой город, пошли слухи, и мою девушку, конечно, все это психологически травмировало. В довершение, ее тоже уволили из органов…

— Она работала в милиции?

— Да.

— А ее-то за что уволили?

— За дискредитацию звания сотрудника милиции. Имелось в виду, что все, кто был в нашей компании в тот день, дискредитировали свое звание сотрудника правоохранительных органов. И всех впоследствии уволили.

— Включая ваших друзей, которые не участвовали в драке?

— Да.

— Сейчас девушка пишет?

— Нет, она уже вышла замуж. В принципе, я не сужу ее за это. Ну, что делать…

— Помните, как в «Джентльменах удачи» в первый раз Леонова завели в пустую камеру, и у него от страха глаза полезли на лоб, когда он услышал за дверью топот десятков ног — это возвращались с работы уголовники. А что вас поразило в самые первые часы пребывания за решеткой?

— Поразило, что в СИЗО, в камере небольших размеров, оказалось много народу. Да еще везде веревки натянуты — белье сушится. Меня сразу спросили, за что попал. Всех интересует, с кем придется сидеть в одной камере… Да нормально все было, никто пальцы не гнул, потому что камера — для бывших сотрудников. Очень много оказалось знакомых: кого знал лично, кого — заочно.

— Говорят, сколько человек живет, столько и учится: ошибки тоже воспитывают… То, что произошло с вами, чему-то научило?

— Трудно сказать… так получилось, что я совершил преступление, и я не думал…

— Жалеете? Можно было избежать преступления?

— Если я не буду жалеть… Не знаю. Затрудняюсь ответить. В той ситуации у меня не было времени даже подумать. На месте потерпевшего мог оказаться я.

Испорченный праздник

Буйный тесть. — Восемнадцать ножевых ранений. — «Я в тюрьму попал не с погон». — Жертва не снится. — «В колонию попадают, в основном, рядовые».

— В один прекрасный день у меня просто не выдержали нервы, — говорит осужденный Г. — И когда мне попал в руки нож — это судьба…

Оставив лежащего в коридоре тестя, он зашел в комнату и сказал: «По-моему, я его убил».

Осужденный Г.

— В колонию я попал за убийство, которое совершил полгода назад. Следствие прошло быстро, потому что я был полностью в признании. Я знаю людей, которые по три года находятся под следствием, поскольку не соглашаются с обвинениями. А я сразу согласился. Осудили меня на девять лет лишения свободы. Когда освобожусь, мне будет сорок семь лет.

— Откуда вы родом?

— Из Красноярского края. Правда, родился я в Амурской области. Но мне был один год, когда мать привезла меня в Красноярский край. В общем, в Красноярске я и вырос.

— Где вы работали?

— В УВД. Ездил сопровождающим в поездах — в составе наряда милиции. Пресекали беспорядки, пьянки.

— Какие-то интересные случаи по работе запомнились?

— Да не было ничего запоминающегося.

— Оружие применяли?

— Мы ездили безоружными.

— В каком звании вы были?

— Я рядовой.

— Сколько вы прослужили в милиции?

— Два года.

— До работы в милиции чем занимались?

— Я десять лет на заводе отработал. Наступила перестройка, и нашу бригаду сократили. Мы оказались в административных отпусках. Вот, значит, работы нет, а мне предложили друзья, которые отработали в милиции по многу лет, пойти в милицию. Работа оказалась интересной — ездить, сопровождать… Мне понравилось. А в колонию я попал по бытовой статье. Тесть у меня… с последней женой, со второй, с первой я развелся… он сильно пил, часто очень, ну и жить не давал. В течение пяти лет я все это терпел, устал бороться с ним. Ну… как объяснить, что произошло. Это дело случая. У меня все это произошло совершенно случайно. Была очередная пьянка. Он на меня кинулся в драку. И случайно — просто чисто случайно — мне попал нож в руку. И я им ударил. Я его ударил восемнадцать раз. Я не помню, как вообще-то все это было. Куда я его бил… я просто не помню. В себя я пришел в тот момент, когда он уже упал.

— А жена была дома?

— И его жена, и моя жена — его дочь — обе дома были.

— Они пытались вас разнимать?

— Нет, все это произошло так быстро… Мать спала, а моя жена была в другой комнате.

— Она слышала крики?

— Вот именно, что он не кричал. Она только слышала шум. Но поскольку эти постоянные ссоры и ругань продолжались в течение пяти лет… то есть он как напьется, и начинается: не так ходишь, как говорится, не так летаешь… Придирался практически ко всему. И это в течение пяти лет, и почти каждый день. В квартире, в которой живешь. Пропадает желание вообще идти домой. Но приходится, так как — семья. Конечно, надо было вовремя уйти, пытался… Были варианты снять квартиру, но моя жена боялась оставить мать с ним.

— Дети у вас были?

— Да, был ребенок, двенадцати лет. У меня от первой жены еще ребенок. Мой родной сын. У второй-то был мне неродным.

— В народе говорят: все мы сильны задним умом. Как вы уже сейчас, спустя полгода, расцениваете то, что произошло тогда с вами?

— Ну, я все помню. Я сам же вызвал милицию, дождался, признался. Ничего не скрывал. И нож был на месте. Я сразу написал явку с повинной. И меня увезли в ИВС, там я пробыл десять дней. На одиннадцатый день увезли в СИЗО. Похоже, это судьба. Потому что я по-всякому пытался уйти от этого. Раньше я и милицию вызывал домой. До