пытаются бороться с правосудием. Если оно есть… Его нет в нашей стране! Очень редко, когда следствие от начала и до конца разберется во всех подробностях дела. А если перед ними сидит бывший сотрудник правоохранительных органов, так следствие только руки потирает. Это же очень хорошо, когда попал на крючок бывший сотрудник. Надо его хорошенечко раскрутить. А прокурорским работникам это тем более хорошо. Все изображают активную деятельность по разоблачению очередного «оборотня». Но я хочу сказать о тех хороших людях, которых здесь немало. Любой может оказаться под градусом, что-то совершить. Оступился человек. Но он потом в полном объеме осознает свои действия. Он признается, что поступил неправильно. Он в душе остался нормальным человеком. И таких в зоне большинство. Они раскаиваются. Я тоже раскаиваюсь. Я не хотел, чтобы пострадавший умирал. Я вообще никак не думал об этом. Просто защищал себя. В том же законе написано, что любой гражданин имеет право на защиту.

— В каком звании вы были?

— Старший сержант.

— Долго собирались служить в органах?

— До конца.

— Жалеете, что пришлось уйти со службы?

— Да не пришлось, а помогли уйти.

— В колонии к чему труднее всего адаптироваться?

— К плохим людям. Есть здесь и такие. Здесь у нас совсем другая жизнь, чем на воле. Ты можешь на воле с плохим человеком не общаться. Можно просто отойти от него. А в зоне закрытое пространство. Хочешь не хочешь, приходится общаться.

— В колонии есть свои неписаные законы?

— Здесь совсем другие условия, чем на бытовых колониях, где есть положенцы. В нашей колонии основная масса осужденных старается жить по нормальным человеческим правилам. То есть никуда не лезть.

— Что значит «никуда не лезть»?

— Некоторые осужденные находятся в постоянных конфликтах с администрацией. У кого-то бывают стычки в отряде, с другими осужденными. Любой конфликт, с осужденным или администрацией, является нарушением порядка, за что может последовать наказание: ШИЗО, ПКТ, СУОН.

— Из-за чего осужденные могут ссориться между собой?

— Кто-то на кого-то не так посмотрел. В итоге — потасовка.

— В основной массе, за какие преступления здесь сидят?

— За особо тяжкие.

— Не смущает, что вокруг столько злодеев?

— Поначалу это сильно давило. Но со временем ко всему привыкаешь.

Случай после дежурной смены

— Город у нас маленький, слухи передаются быстро, — вздыхает осужденный Д. — И мое уголовное дело получило большой общественный резонанс. У нас на работе было собрание, где меня объявили «оборотнем в погонах».

Осужденный Д.

— Я проживал в городе Артеме Приморского края. Работал в милиции. В колонию попал, можно сказать, случайно. За обычную драку. И вместо того чтобы доставить того человека в отделение милиции, мы разошлись в разные стороны.

— Это произошло в рабочее время?

— Нет, в свободное. После работы. Мы возвращались домой.

— Вы были в гражданской одежде?

— Нет, в служебной форме.

— В какой должности вы работали?

— Начинал я службу в конвое, потом был помощником оперативного дежурного в отделе милиции, а затем перевелся в отдел вневедомственной охраны.

— Работа вам нравилась?

— Да.

— Приходилось применять оружие?

— Конечно. На задержании.

— По вашей работе были случаи, которыми вы могли бы гордиться? Например, задерживали матерого бандита…

— Случаев много было, всех не упомнишь. По крайней мере, у себя в отделе я был лучшим по задержанию.

— Расскажите о драке, за которую вас посадили.

— Мы ехали в машине с работы втроем, поскольку в одном районе все жили. По дороге увидели мужчину, который выходил из частного сектора, где жили цыгане, которые продавали наркотики. На просьбу предъявить документы он не отреагировал. И на этой почве произошла драка. Но вместо того чтобы доставить его в отделение, как положено, мы разошлись в разные стороны.

— Почему же вы не доставили его в отделение?

— У вас бывали такие моменты, когда вы что-то делаете, потом психуете, бросаете и отходите в другую сторону? Так и у нас получилось. Вот представьте, что мы ехали после ночной смены. Заметили мужчину, остановились, выяснили, что ничего критического не происходит, и уехали. А потом, через пять-десять минут, вернулись, но его уже не было.

— Что-то не совсем понятно, зачем вы вернулись.

— Получилось так, что я нанес ему тяжкие телесные повреждения, повлекшие смерть по неосторожности.

— Так он сразу же умер?

— Почему сразу же? Когда мы уезжали, он сидел, матерился. Но мы уехали. Высадили третьего человека и вдвоем вернулись обратно. Поискали того мужика, но его нигде не было. Через месяц его нашли совсем другие люди, совсем в другом месте, уже мертвого. Завели уголовное дело по факту убийства и выяснили, что три милиционера ехали на машине, остановились, посадили этого мужика в свою машину и куда-то увезли. Прохожие запомнили цвет и марку машины. А в милиции только у одного человека была машина такого цвета и марки. Так нас и вычислили.

— Но вы же говорите, что не сажали его в машину.

— Я расскажу, как все получилось. Мы посадили его в машину, повезли. Потом я прошу водителя: «Остановись, я выйду. По малой нужде». И задержанный говорит: «Командир, мне тоже надо выйти». Ну вышел так вышел. А как только он вышел, то кинулся на меня. Судмедэкспертиза потом подтвердила, что он был в нетрезвом состоянии. Спустя месяц мне предъявили обвинение. А двое моих коллег, остававшихся в машине, пошли как свидетели преступления.

— Какой резонанс по факту случившегося был на вашей работе?

— Ну представьте себе, что меня там все очень хорошо знали. И жену мою тоже знали, она работала следователем в нашем управлении. А когда меня привезли в изолятор временного содержания, там тоже все знакомые. Потому что я два с половиной года проработал в конвойной службе при изоляторе. Город у нас маленький, слухи передаются быстро. И мое уголовное дело получило большой общественный резонанс. У нас на работе было собрание, где меня объявили «оборотнем в погонах».

— Как вы сами оцениваете то, что произошло с вами? Можно ли было избежать трагической развязки драки?

— Можно было. Если бы я позволил, чтобы он меня избил, а не я его.

— А мирным путем не пытались решить конфликт?

— Человек кинулся на меня. Драться. Либо я даю сдачи и выигрываю, либо не даю сдачи и проигрываю. Тем более что нас учили: сотрудник милиции с синяком — это не сотрудник милиции, это позор.

— В вашем уголовном деле были смягчающие обстоятельства? Ваши коллеги, остававшиеся в машине, впоследствии подтвердили, что драку начали не вы?

— Перед судом этим двоим свидетелям сказали, что я сознался в убийстве, а их тяну как соучастников. Я знаю, что это