– Я знала, что это вы. Та женщина, от которой Гарри хотел избавиться. Это из-за вас он позвал меня.

– Да, вполне возможно. Но ваш план не сработал, не так ли? Шум пожара и кутерьма за окном заглушили звуки убийства. Тогда я выбила окно и переложила кусочки стекла вовнутрь. Я заперла дверь туалета, вылезла наружу, поцарапавшись бедром об осколок, и спустилась по пожарной лестнице. Потом я вернулась в ресторан и села за столик, как раз успев ко второму блюду.

Скарлетт история не впечатлила:

– И зачем вы нам все это рассказываете?

Хелен сжала голову руками.

– Потому что хочу исповедоваться. Я думала, я справлюсь, но не могу. Чувство вины – это невыносимо. – Она закрыла глаза и будто наяву представила себя в кругу сестер-монахинь под неодобрительным взглядом каждой из них. – Не из-за Гарри, нет. Здесь я не чувствую вины. Он заслуживал смерти за то, как обращался со мной.

– Что за бред? – воскликнул Грифф.

Эндрю покачал головой. Но женщины в зале просто переглянулись. Венди заговорила от имени всех:

– Тогда за что вы чувствуете вину?

Хелен всхлипнула. Она чувствовала, осуждение, с которым она выросла, настигает ее.

– Мне нужно было что-то для отвлечения внимания. Что-то, на что все будут смотреть, пока я его убиваю. – Она сделала глубокий вдох. – Это я подожгла магазин.

Тут в дверь глухо постучали. Скрипнули петли, и из-за двери показалась голова управляющего. Его бесовская физиономия расплылась в улыбке.

– Прошу прощения, что беспокою вас, но нам сказали, что мы должны немедленно эвакуировать здание.

Он удалился вниз по лестнице. Хелен снова повернулась к слушателям ее исповеди. Они смотрели прямо на нее, не в силах заговорить. Джеймс нарушил молчание.

– Что за странный день. – Он взял шляпу и пальто. – Вы сумасшедшая.

Ванесса плакала, брат помогал ей идти. Грифф и Скарлетт выглядели испуганно. Они покидали зал в тишине.

– Он действительно был ужасным человеком, – обратилась она к Венди, которая шла последней. – По крайней мере, у меня были хорошие намерения.

Венди вышла, и Хелен осталась одна.

У нее тряслись руки от алкоголя и адреналина. Она заставила себя надеть пальто и покинула зал. Ресторан был зловеще пуст, когда она спускалась по лестнице и выходила на улицу. На столике стоял чей-то недопитый бокал вина, и она осушила его – для храбрости. Пройдя вдоль улицы, Хелен шагнула в горящее здание.

Она чувствовала, как жар омывает и очищает ее.

– Над этим рассказом пришлось серьезно потрудиться. В первый день я лихорадочно переписывала его, пока вы спали. И продолжила тем же вечером, после нашего ужина.

Грант прищурился.

– Но и на этом вы не остановились, так?

– Я дала вам еще один шанс доказать вашу невиновность – на пятом рассказе. Вчера перед обедом я переписывала его концовку, сидя на солнце, так что руки обгорели.

– Что вы изменили на этот раз?

– В этом рассказе муж и жена обследуют остров и обнаруживают, что все, кто там находился, мертвы.

– Чарльз и Сара. Помню.

– На острове было десять человек, включая двух слуг. Их всех под разными предлогами пригласил на остров загадочный человек, представившийся О. Т. Кином. Но когда они прибыли, на острове его не оказалось. Суть рассказа в том, что все десять подозреваемых оказываются жертвами, так что заменить убийцу было легко, что я и сделала, выставив в качестве преступника Стаббса.

Грант закрыл глаза.

– В оригинале это был кто-то другой?

Они спустились на первый этаж, в гостиную, покрытую пеплом и щепками.

– В хронологии разобраться несложно. Но давай все же проговорим ее от и до, тогда и все остальное прояснится. Первый день – прибытие. Потом за ужином раздают обвинения и случается первая смерть – та женщина, что проглотила вилку. Я думаю, они разошлись рано, слишком потрясенные, чтобы проводить вечер за беседами с незнакомцами.

– Шок – штука утомительная, – вставил Чарльз.

– Тем временем двое гостей травятся свечами. Наутро пятеро оставшихся гостей просыпаются и спускаются сюда. Слуг не видно, как и еще двоих гостей. Они обыскивают комнаты, затем весь остров и находят четыре трупа. Тогда-то, должно быть, и произошел перелом. Половина постояльцев уже найдены мертвыми. Но на острове они больше никого не находят, поэтому понимают, что все происходящее – дело рук одного из них. Вместо того чтобы держаться вместе, они собирают припасы и запираются по комнатам. Ты успеваешь за моей мыслью?

Чарльз живо закивал.

– В какой-то момент две женщины покидают свои комнаты и переносят свои припасы в кабинет в соседней комнате. Но почему? Я пока не понимаю. В это же самое время один мужчина варится в своей ванне, а еще один медленно истекает кровью внутри своей кровати. При этом двери у обоих заперты. Мужчина в траве на улице – единственный, кто в тот момент еще жив.

– Тогда как же умерли те две женщины?

Сара подошла к камину и потянула на себя выступающий кирпич.

– Если его задвинуть, открывается отверстие в дымоходе и дым поступает в соседнюю комнату сквозь дырку в стене. На двери в ту комнату нет замка, но она запирается, если открыть окно.

– А окно слишком мало́, чтобы через него выбраться наружу. Так что если кто-то задыхается от дыма, единственный способ спастись – это закрыть окно? Омерзительно. – Чарльз покачал головой. – Значит, мужчина, лежащий снаружи, и есть убийца? Он остался последним.

– Дай мне подумать секундочку.

Сара села в одно из обитых бархатом кресел и надавила на лоб, чтобы усилить концентрацию, в этот раз основанием ладони. Чарльз уставился на нее с легким отвращением.

– Нет, – сказала она, – он не убийца. Его смерть труднее всего объяснить. Но это потому, что от механизма почти ничего не осталось. Мы нашли его тело рядом с местом, где обычно привязывают лодки. Как заставить человека, который готовится отплыть на лодке, надеть удавку на шею?

У Чарльза ответа не нашлось.

– Вручив ему спасательный жилет с проволокой внутри. На это хватило бы картона и дешевой ткани. Он надевается на голову, проволока оказывается вокруг шеи, и остается только отпустить противовес.

– Если убийца не он, то кто же тогда?

– Если убийцей был кто-то из тех десяти, значит, он покончил с собой в самом конце. Чья смерть больше всего похожа на самоубийство?

Чарльз пожал плечами.

– Полагаю, что Стаббса.

– И, разумеется, сложность этих преступлений подразумевает, что были замешаны двое. У кого здесь мог быть сообщник?

Чарльз задохнулся.