– Дочка, ты только не переживай, не надо! – мама погладила Свету по голове и налила еще чаю.

– Да воспитаем мы, куда денемся, наша же кровушка, – добродушно поддержал отец, пододвигая Свете спелое яблочко. – Кушай, дочка, хорошо, витамины ешь! Для внучка не жалей!

Ранним утром дождливого октябрьского четверга Света узнала, что беременна. И несмотря на то что ждала этого, и хотела, и подозревала еще тогда, когда никакие тесты не могли показать, новость все равно была ошеломляющая. То ли прыгать, то ли плакать.

У нее внутри, теперь уже точно, рос крохотный малыш. Или малышка. И он, или она, или – а вдруг?! – они! – обязательно родится похожим на Четери. И, в отличие от не сдержавшего слова дракона, летающего непонятно где, всегда будет с ней.

Вот теперь опять захотелось плакать, но Светлана не стала, чтобы не расстраивать родителей. Они не моргнув глазом выслушали новость, засуетились, заохали. И ни слова упрека. Все-таки ей с ними очень повезло.

– А отцу-то сообщать будешь? – спросил папа, ненавязчиво ставя перед ней блюдце с творогом. – Обрадуется небось.

– Отец далеко, пап, – со вздохом призналась Света. – И вряд ли приедет сюда снова.

– Тем лучше, – преувеличенно жизнерадостно заявил старый инженер, – значит, останетесь с нами.

– Светочка, – забеспокоилась мама, – время, время, в школу опоздаешь!

Света вскочила, засобиралась и уже на выходе, не сдержавшись, расцеловала обоих своих стариков. Они, конечно, все обсудят без нее, серьезно и спокойно, чтобы любимая дочка не переживала лишний раз. Беречь друг друга было нормой в ее семье.

Светлана, погоревав несколько дней, устроилась на работу в местную школу – вот и пригодился диплом историка. Кроме истории, ей предложили вести уроки иностранных языков – работа в гостинице предполагала их знание, а с методикой подсобила завуч. В школах спальных районов учителей не хватало, а Свете очень не хватало работы, которая помогла бы забыться. И пусть деньги были небольшие, но были ведь!

Ей приходилось постоянно ходить в брючных костюмах, чтобы скрывать браслет на ноге. Но она даже привыкла как-то к нему и не обращала внимания.

Из вотчины страшного Тандаджи ее больше не беспокоили, дети оказались не ужаснее требовательных туристов. А то, что сердце ныло от тоски по невыносимо требовательному и поглотившему ее без остатка дракону, – так это ничего. Зато у нее есть воспоминания. Воспоминания и сны.

Сны к ней приходили удивительные. Она даже стала записывать их, чтобы понять, разобраться. Уж очень реально все было. Все время один и тот же засыпанный песком город, и Света, почему-то огромного роста, бродила по нему, стряхивая ладошками песок с крыш и мостов, пытаясь пальцем проковырять старые забитые колодцы. Она дула на песок изо всех сил, поднимая столбы пыли. Раздраженно пинала барханы. Заглядывала в окна домов.

Света даже ухитрилась составить план этого города – сказалась привычка систематизировать и удерживать в голове информацию. Пыталась понять, в какой части света он расположен. Вспоминала о том, что ей рассказывали драконы, и уже поверила, что это один из засыпанных городов в Песках. Но зачем раз за разом сны приводили ее сюда – понять она не могла.

Периодически ей снился Чет. Он смотрел на нее, непривычно серьезный, и что-то говорил, но она видела лишь движение губ и не слышала слов. Пыталась пробиться к нему, хотя бы во сне, но вязла, останавливалась, сердито и зло ругалась за то, что он оставил, не вернулся, что вообще появился в ее жизни. И просыпалась.

Были и другие сны, горячие и нежные, в которых он склонялся над ней, скользя по ее телу своими длинными волосами, жадно целовал, так знакомо и так знающе касался, заставляя Светлану дрожать и желать. Двигался вместе с ней, так же резко, как и всегда, требовал смотреть в глаза, сжимал жестко и сильно, и она взрывалась, хватаясь за него и пытаясь не отпускать, удержать.

Но не получалось.

А иногда снились совсем обычные вещи – полянки, луга, работа, знакомые, и тогда Света отдыхала от переживаний и высыпалась.

Она закончила вести уроки и вернулась домой. Открыла дверь ключом, прислушалась. В квартире что-то шуршало, лилось, звенело. Пахло водой и чистотой. И чем-то вкусным.

Выглянул из кухни краснолицый папа, смущенно махнул тряпкой.

– Мы тут с мамой порядок решили навести. Давай переодевайся – и к столу.

Квартира была отдраена до неприличия. Родители никогда не были фанатами идеального порядка, философски рассуждая, что пыль все равно накопится, а спины не железные. Но сейчас все просто сверкало. Даже люстра в гостиной, которую на ее памяти никогда не снимали, блестела как новенькая.

Мама мыла окна и что-то напевала себе под нос. Перехватила взглядом рванувшуюся помочь Свету, погрозила пальцем:

– А ну не выдумывай! Быстро есть. Я уже заканчиваю.

За обедом обсудили всё. Начиная с того, кто будет – мальчик или девочка, – заканчивая выбором имени, где будем ставить кроватку и какой фирмы подгузники лучше брать. Света наблюдала, как сходили с ума ее внезапно ожившие и разом помолодевшие старики, и отчетливо понимала, что она все равно бы не улетела со своим драконом. Просто не смогла бы их оставить.

– Да, – вспомнила вдруг мама, – я тут твою постель перетряхивала, матрас выбивала. Нечего пылью дышать. И смотри, что нашла. Между стенкой и кроватью завалился. Прелесть какая. Откуда, Светочка?

На ладони мамы подмигивал ей ледяными бликами тонкий серебряный ключ.

– Это подарок, – сказала она внезапно севшим голосом. – Я и забыла про него совсем, мам.

Ключ Света повесила на шею, на цепочку, к шестиугольному знаку богов, и после, проверяя тетради, готовясь к завтрашним урокам, моясь в ду́ше, постоянно чувствовала, как он холодит ей кожу.

А ночью Светлане снова приснился город. Только она была не одна. Рядом с ней стояла маленькая и хрупкая Богиня-Вода, в какой-то синей накидке, с босыми ногами, и задумчиво смотрела на засыпанные крыши, розоватые в свете просыпающегося солнца.

– Долго же ты, – ворчливо сказала она, чуть не притопнув ножкой. – Хорошая девочка, но непонятливая. Не веришь себе?

Свете было стыдно, хоть она и не знала за что.

– Я так любила бывать здесь, – говорила Богиня, мечтательно улыбаясь. – Здесь была такая река, что можно было вытянуться, растечься, покачаться, поиграть в русле, достать до океана. Самая большая река была! И вот, мужская дурь – и нет моей реки. А надо, чтоб была! Поняла? – строго спросила она у слушающей ее девушки.

– Нет, – честно ответила Света.

– Поймешь, – отмахнулась Богиня. – Я-то думала, что и не понадобится, но ведь упрямые эти Красные, даром что женщины. Я уж было обрадовалась, что смягчится кровь, – ан нет, тело женское, дух ретивый.

Светлана ничего не понимала, но вежливо слушала. Не ругают больше, и ладно.