– Любишь контролировать все от начала до конца? – Нории наблюдал за ней, жмурился.

– Нет, – она взяла ферзя, покрутила его. – Привыкла изучать фигуры до старта игры, а не во время. Жаль, что не всегда получается. Да и играть я бы предпочла на своем поле.

– Увы, – он взял белого короля, протянул ей. – Я могу предложить только то поле, которое есть. Но уступаю тебе право первого хода, красная госпожа.

Ани покачала головой.

– Я предпочитаю быть на равных, – сказала она. – Бросим жребий.

Ей выпали белые, ему черные. Партия началась.

– Мне жаль, что я не смогла сдержаться вчера, – Ангелина подвинула вперед первую пешку, встретилась с противником взглядом. – Благодарю за помощь.

Нории ответил, поставив своего черного пехотинца лицом к лицу с ее бойцом.

– Тебе не нужно извиняться, принцесса. Ты должна иметь право на слезы.

– Слезы – это роскошь, – резко возразила она, выводя слона на позицию перед королем. – Я разрушила покои твоей матушки. Они были красивыми.

– Иногда нужно уметь прощаться с прошлым, как бы ты ни дорожил им, – пророкотал дракон, двигая вперед вторую пешку. – Иначе можно не познать будущего.

Они помолчали, разменяли первые фигуры.

– Зато теперь мои слуги боятся тебя больше, чем меня, – почти весело сказал Нории, делая ход конем и сразу ставя под удар две ее фигуры. – Это непривычно. И приятно. На меня перестали смотреть с ужасом.

– А я почувствовала себя драконом, – призналась Ангелина, размышляя, чем же пожертвовать, а что спасти.

Нории улыбнулся, опустил глаза. Снова молчание. Фигуры скользили по глади доски с шуршанием и стуком.

– Ты сразу выводишь в атаку королеву? – спросила Ани через какое-то время, когда рядом с доской уже лежало несколько разменянных фигур. – Это рискованно.

– Я люблю риск, – усмехнулся он. – Ферзь достаточно мощен, чтобы переломить игру. И не должен стоять в заднем ряду. А вот ты предпочитаешь оборону, как я погляжу.

– Не вижу смысла атаковать, если нет опоры за спиной, – ответила она, отводя пешку, чтобы дать следующим ходом дорогу ладье.

Молчание, журчание воды в фонтане, чуть слышимое дыхание ветра на улице, движение фигур, взгляды на соперника: о чем он думает? Что планирует? И долгие паузы с разглядыванием позиций и просчитыванием своих ходов и вероятных ответов противника.

– Удивительно все-таки, – Нории поднял зеленые глаза, наклонил голову, разглядывая ее. – Я бы сказал, что ты склонна к авантюрам и экспромтам. Но играешь от защиты, ни одного резкого выпада. Сухо и классически.

Ангелина чуть улыбнулась, покрутила в руках отнятого у него слона. Фигурка была из отполированного теплого черного дерева, чуть слышно пахла сандалом и хвоей. Держать ее, трогая пальцами множество искусно вырезанных мелких деталей, было очень приятно.

– Любой экспромт превращается в простую глупость, если не знать четко все позиции. Я в этом убедилась на практике.

– Экспромты можно оценить только постфактум, – возразил он. – Иногда то, что кажется глупостью, становится легендой.

Скольжение фигур, все возрастающие паузы. Тихий Зафир принес лимонад, разлил по стаканам.

– Мат в три хода, – удовлетворенно сказал дракон, и ключ торжествующе блеснул в его волосах. – Сдаешься?

Принцесса снова улыбнулась.

– Ты забыл про мою ладью. Не получится.

Нории поглядел на доску, потом на нее.

– Да. Позиционная ничья? – в голосе его было едва уловимое разочарование.

– Тупик, – согласилась Ангелина. – Теперь можно до бесконечности двигать фигуры, пока кто-то не ошибется от усталости. Или останемся на этих позициях. Что будем делать?

– Начнем новую игру? – предложил он, внимательно глядя на соперницу.

– Я предпочитаю закончить эту.

Карие глаза скрестились с зелеными. Пауза затянулась.

– Можно поступить иначе, – наконец сказал дракон. – Я уберу любую фигуру по твоему желанию. Ты уберешь ту, что захочу я. И продолжим.

– И что ты предлагаешь? – Ангелина чуть расслабилась, взяла стакан с лимонадом, отпила.

Нории тоже взял стакан, сделал несколько глотков. Вдруг оказалось, что солнце уходит к закату, и покои его окрасились в красноватый цвет. И птицы уже распеваются за окном к ночи, и ветер утих, и разливается в воздухе сладковатый запах первых ночных цветов.

– Останься со мной на год, – произнес он. – Ты узнаешь меня, узнаешь людей. И потом примешь решение.

Ани покачала головой.

– Отпусти меня на год. Я помогу сестре, успокоюсь и вернусь к тебе. Не женой, но смогу помочь.

Они думали, глядя на доску с застывшими на неизменных позициях фигурами. Нории протянул руку, щелкнул пальцем, и его боевой ферзь отлетел в сторону, покатился со стола, упал.

– Я не могу, Ангелина. Не сердись. Полетели сейчас со мной. Ты увидишь и все поймешь. Потом договорим.

Он унес ее куда-то далеко за город, туда, где еще расстилались зеленые луга, темнеющие под сизым вечерним небом. Опустился рядом с дорогой, подождал, пока она пройдет по крылу. Перекинулся, встал рядом.

– Смотри, – указал куда-то вдаль, и Ангелина присмотрелась, разглядела огоньки в сгущающихся сумерках – почти целый горизонт огоньков.

– Что это?

– Люди песков приходят в Истаил, принцесса. Здесь есть вода и еда. Но нет для них домов, и полей уже не хватает, чтобы на следующий год мы могли прокормить всех. А они приходят каждый день, кочевьями, останавливаются на границе песка и зелени и просят меня позволить им жить хотя бы рядом. Разве я могу отказать?

– Но здесь нет песка, – сказала она недоуменно, оглянулась. Узнала местность – он принес ее на ту дорогу, по которой они вчера выезжали из города. – Здесь ведь начинались барханы, я помню.

– Хорошо, что вспомнила, – кивнул он. – Вчера здесь был песок. А сегодня на пять-шесть километров далее – луга и леса. Все благодаря тебе, принцесса. Я принял вчера твой огонь, и ночью граница отодвинулась еще немного. Я теперь могу держать бо́льшую площадь. Но этого мало. Людей слишком много, и Истаил не справится с ними.

Она смотрела на бесчисленные огни, над которыми тихо зажигались огни звезд небесных.

– Даже когда я просто касаюсь тебя, – говорил он своим рокочущим голосом, – сила моя растет. Но я слишком молод и слаб. Мне не вернуть к жизни столько земли, сколько нужно моему народу. И если я отпущу тебя, город быстро захлебнется людьми, упадет в нищенство, а они все равно будут приходить.

– Но ты же невероятно богат, – Ани поежилась от свежего ветерка, покосилась на застывшего рядом обнаженного гиганта с тускло светящимися в темноте орнаментами по всему телу и подумала, что ему ведь тоже, наверное, холодно.