— Мичуринский проспект?

— Да.

— Памятник Ганди?

— Да, — снова выдохнула она.

— Ждите меня у памятника. Подъеду и заберу вас через двадцать минут.

— Да… я…

— Ждите у памятника и никуда — слышите? — никуда не уходите!

— Да.

В трубке послышались короткие гудки.

Памятник… до него далеко… Идти, опираясь на алюминиевый костыль, тяжело и непривычно. А может, она не идет? Может быть, просто вяло перебирает ногами, стоя на месте?

Трезвой частью сознания Мария вдруг подумала о том, что со стороны, вероятно, выглядит полной идиоткой. Хромая, пошатывающаяся походка… Блуждающая улыбка на губах… Слюна… Боже, вот от чего так холодно подбородку — у нее с губ стекает слюна. Как стыдно!

Варламова с трудом подняла руку и вытерла ладонью губы.

Памятник ближе… Еще немного… Наркотик слегка заглушил боль в ноге, но полностью она не исчезла. Каждый шаг стоил Марии неимоверных усилий.

А за спиной уже началась суета. Кричали какие-то люди, выли сирены подъезжающих машин. Странно, но на хромую, одинокую фигурку, медленно, но неуклонно приближающуюся к памятнику Ганди, никто не обращал внимания.

И вот она наконец у памятника. Мария привалилась спиной к постаменту и позволила наркотику вновь проделать его коронный номер — вырвать ее из реальности.

— Мария Степановна!

Кто-то трясет за плечо… Она не вздрогнула, не испугалась. Просто открыла глаза.

— Идемте к машине!

Самарин взял ее под руку. Она снова начала тяжело переступать ватными ногами и морщась от боли в поврежденном колене. И вот Мария уже сидит в автомобиле. Это стало понятно по тому, что дождь внезапно кончился, и ноге стало намного легче.

Лицо Самарина склонилось, нависло над ней.

— Вы можете говорить? — спросил он сухим, резким голосом.

— Да, — прошептала Мария.

Сознание медленно включалось.

— Да, — повторила Мария уже чуть тверже, — я… могу говорить.

Боль в гортани исчезла. Онемение тоже постепенно проходило. Как ни странно, «ломка», выворачивающая наркоманов наизнанку и заставляющая их кричать от боли, все не начиналась. Может быть, юные гении сумели создать наркотик, не вызывающий привыкания? Возможно. Почему бы и нет.

Мария нашла в себе силы усмехнуться. Впрочем, усмешка получилась вялой и почти безжизненной.

— Мы едем в ГЗ, — сказал майор Самарин и тронул машину с места.

6

Полчаса спустя они стояли на темной аллее, недалеко от ГЗ. Поднявшийся ветер взъерошил редкие волосы Самарина.

— Где ваша кепка? — спросила Мария.

— Забыл в машине. Как вы себя чувствуете?

Мария вымученно улыбнулась.

— Уже лучше.

— Честно?

— Да. Думаю, я в норме. Хотя… я ведь не знаю, что они мне вкололи и как это средство действует.

Майор вздохнул.

— Хорошо. Будем надеяться на лучшее. Потому что нам сейчас предстоит…

Он нагнулся, подцепил пальцами железную крышку люка, поднатужился и оттащил ее в сторону. Мария посмотрела на черную дыру и поежилась.

— Что это за люк?

Самарин вытер рукавом лоб и ответил:

— Он приведет нас в теплотрассу. Оттуда мы попадем во второй ярус подвала.

Мария посмотрела на него с сомнением.

— Откуда вы знаете?

— Так ведь район-то мой, — сказал майор таким голосом, будто все объяснил. — Идите сюда, я помогу вам спуститься.

Спуск оказался не очень сложен, хотя и занял несколько минут. Наверное, Марии помог наркотик — облегчил движение!

— Здесь подсветки нет, но дальше будет, — сообщил Самарин. Следователь достал из кармана фонарик и включил его. — Идите за мной. Только не наступайте на провода, если их увидите. Они могут оказаться под напряжением.

Медленно двинулись вперед по длинному, темному коридору, по бокам которого убегали вдаль трубы теплотрассы. Луч фонарика выхватывал из темноты мусор — бутылки, окурки. Стены были исписаны мелом и краской из аэрозольных баллончиков.

«Привет биологическому факультету!» — прочла Мария.

— Всюду жизнь, — тихо обронил Самарин.

Мария не видела его лица, но знала, что он усмехнулся. Надпись на стене и ухмылка майора слегка ее приободрили. Они продолжали двигаться вдоль труб теплотрассы.

— Мы уже под ГЗ, — сообщил через несколько минут Самарин.

Мария уловила запах гари и еще чего-то — сладковатого и тошнотворного.

— Чем тут пахнет?

— Понятия не имею, — отозвался Самарин. — Похоже, кто-то устраивал здесь пикник.

На голову Марии пролилась вода. Она вскрикнула и отшатнулась в сторону.

— Что с вами? — мгновенно отреагировал Самарин.

— Вода льется.

Майор посветил фонариком на потолок.

— Не бойтесь, — сказал он. — Над нами бассейн.

Мария двинулась дальше, но вдруг наткнулась на широкую спину Самарина.

— Тише, здесь что-то есть, — прошептал тот. — Посветил перед собой фонариком и охнул: — Вот черт…

Мария вскрикнула и попятилась. К ее горлу подкатила тошнота. Варламова хотела отойти в сторону, но ноги у нее подкосились, пришлось остановиться в затхлом коридорчике, тяжело навалившись на алюминиевый костыль.

— Его убили? — сдавленно спросила она.

— Да. — Самарин направил фонарик на обезображенную голову трупа. — Кто-то хорошо над парнем поработал. Вы знаете его?

— Судя по одежде, это Денис Жиров, — ответила Мария. — Он был моим студентом.

— Очередной ваш студент? — Следователь мрачно усмехнулся.

— Вы не хотите вызвать подмогу? — задала вопрос Мария, не глядя на распростертое на полу тело.

Майор покачал головой:

— Нет.

— Почему?

— Вы же в бегах.

— Только поэтому?

— У любого поступка бывает несколько причин, — угрюмо сказал он. — Я назвал самую очевидную.

— Но…

— У меня есть пистолет, и я отличный стрелок. Идем дальше?

Мария все еще колебалась, но кивнула:

— Да.

И осторожно зашагала за своим спутником. Варламова старалась не думать о том, что у нее за спиной лежит мертвец. Вскоре они попали в «комнату», освещенную тусклыми лампочками дежурной подсветки. Кругом валялись ведра и тряпки.