— Да.

— Сын вас любит. И он… счастлив. Там, где он сейчас, счастлив. Вы верите мне?

— Да, я вам верю.

— И еще. Ваш сын не хочет, чтобы вы поставили на себе крест. Если вам будет хорошо, то будет хорошо и ему. Вы меня слушаете?

— Да.

— Не прячьтесь от людей за свою скорбь. И, пожалуйста, не бойтесь жить. Жизнь вовсе не так плоха, как нам иногда кажется. И… удачи вам.

— И вам тоже… удачи.

Мария отключила связь и удалила номер Сабуровой из телефонного справочника.

Наступала зима. На улицах уже лежал снег — первый, ненадежный, весь в темных подпалинах. Мария подумала, что где-нибудь в Сицилии еще светит яркое солнце и продолжается купальный сезон. Мысль о тепле заставила ее поежиться.

Машина резво катилась по трассе. Было утро понедельника, и на ее полосе, уводящей прочь от огромной столицы огромной империи, оказалось почти пусто.

С неба начал падать легкий снег, скользя по лобовому стеклу автомобиля. Как было бы сейчас хорошо сесть у камина, греть в руках коньяк, смотреть на огонь и думать о том, что когда-нибудь в этот мир придет весна…

Впервые после той жуткой аварии Мария села за руль всего четыре дня назад. Она больше не боялась. Она научилась жить со своими страхами и с призраками прошлого, которые терзали ее по ночам и не оставляли в покое даже днем. Научилась и смирилась.

Еще совсем недавно она целые ночи напролет проводила в размышлениях о том, что же случилось в ГЗ. Переселение душ? Или кое-что пострашнее?

Мария знала твердо: Сабуров пытался овладеть ее разумом и ее душой. И почти добился своего. Тогда, в комнате блока номер 935, она была готова подать ему руку и вытащить его из огненного кошмара, в котором он обречен страдать вечность. И лишь вмешательство другой силы — Глеб, любимый мой мальчуган, где ты? Было ли все это реальностью? — спасло ее от того, чтобы стать орудием мести в руках сгоревшего заживо мертвеца. Чтобы стать… посредником?

И все-таки Сабуров вернулся. Хотел вернуться — и вернулся. Некому было защитить Антипа. Монстр покинул свое обугленное инвалидное кресло и вошел в Антипа, заполнил его душу, как едкий дым заполняет легкие человека, запертого в горящем доме.

Вероятней всего, это произошло во время спиритического сеанса. Мария где-то читала, что если спиритический сеанс проводится не по правилам, то душа мертвеца может овладеть кем-нибудь из присутствующих, вселиться в него, как свирепые бесы вселились в гергесинских жителей.

Коля Сабуров выбрал Антипа. Вселился в него и принялся мстить. Первой жертвой свирепого духа стала Вика Филонова, легкомысленная вертихвостка с высоким коэффициентом интеллекта. Вторым был Жиров, недалекий верзила, комплексующий из-за насмешек приятелей-интеллектуалов. Затем Сабуров добрался и до прочих.

Почему Сабуров не тронул Завадского? Оставил его на десерт? Или просто ничего о нем не знал?

Что ж, вполне может быть. Возможно, и для мертвецов мир не так очевиден и прозрачен, как принято считать.

Марии больше не хотелось об этом думать.

В сумочке у нее лежала маленькая инкрустированная серебром шкатулка. В ней не было ни шприца, ни ампул, ни таблеток, ни сигарет, но была вещь, которой Мария дорожила больше всего на свете, — фотография сына.

Темно-вишневая «Мазда» Марии резво бежала по Ярославскому шоссе на северо-восток. Начинался новый день.