Впервые руководство СД продемонстрировало, на что оно способно как исполнитель воли Гитлера во внешней политических делах. Бюркель возмущался, что сотрудники СД чуть не испортили все дело и что он лично провел бы его гораздо более гладко, если бы ему только дали побольше времени на переговоры с Сидором. Гитлер его проигнорировал. Внутри СС все же разгорелась свара: командиры были не в силах отказаться от дележа победы в Словакии. Меморандумы Бюркеля осаждали Гитлера, Геринга и Риббентропа. Кеплер защищался.

Гитлер просто не обращал на это внимания. Он облек СД неограниченным доверием, и неудивительно, что именно на эту службу он возложил сомнительную честь стать поджигателями Второй мировой войны. Описанные выше инциденты на немецко-польской границе были только частью военных провокаций СД. Еще 20 агентов получили задание осуществить до конца августа около 200 террористических акций, чтобы их можно было бы приписать польским экстремистам.

СД все более прибирала к рукам внешнеполитические дела. В Ставке Гитлера часто использовались донесения СД вместо официальных дипломатических сводок. Впоследствии Риббентроп жаловался: «Гитлер, не ставя меня в известность, мог принять решение, основываясь на их ложной информации». Едва ли нашлась бы хоть одна область внешней политики, которой действительно ведал бы сам Риббентроп, без «помощников» со стороны. В январе 1939 года, по сообщению исследователя Сиббери, Гиммлер безо всяких консультаций с МИДом помог японскому послу в Берлине переправить в СССР 10 русских эмигрантов, обвешанных бомбами, с целью убийства Сталина.

Точно так же и во время войны СД проводили собственную политику. По своей инициативе и несмотря на противодействие дипломатов, представители СД старались склонить президента Аргентины Кастильо к союзу с Третьим рейхом против США. В Испании они пытались низложить Франко и заменить его фалангистом, в большей степени симпатизирующим нацизму; а в Румынии хотели привести к власти фашистскую железную гвардию.

Немецкой дипломатии было тем труднее отстаивать свою самостоятельность, что в лихорадке первых дней войны Риббентроп согласился на предложение РСХА – о чем впоследствии много раз пожалел – включать во все немецкие посольства и дипломатические представительства так называемых полицейских атташе из числа сотрудников СД, работавших за границей. В обмен руководство СД пообещало не вмешиваться в деятельность дипломатов. Однако вскоре «полицейские атташе» стали критиковать политику послов и самого министра и шпионить за персоналом. И ведь ничего не поделаешь, поскольку Риббентроп, в великой своей дружбе с Гиммлером и Гейдрихом, согласился на «прямое» назначение агентов СД (то есть без предварительного согласования с МИДом). Свои рапорты они направляли в РСХА. Часто там содержалась резкая критика немецких дипломатов. Риббентроп вспоминал: «Однажды секретные доклады СД, направленные фюреру, привели к тому, что он внезапно приказал мне отозвать сразу трех послов – из Испании, Португалии и Швеции».

Но Иоахим фон Риббентроп был не такой человек, чтобы сдаваться без боя. Забаррикадировавшись своими привилегиями и позаботившись о тылах, он повел упорную войну против аванпостов былого товарища. Министр иностранных дел скоро овладел секретами истребительной стратегии национал-социализма. Для своего контрнаступления он решил использовать приказ Гитлера от 3 сентября 1939 года, согласно которому «в военное время все представители гражданских и партийных властей за рубежом подчинены руководителям дипломатических миссий в Германии, в соответствующих странах и отчитываются перед министерством иностранных дел через глав этих миссий». С помощью этого указа Риббентроп намеревался контролировать зарубежных агентов СД. Но нужна была осторожность: пока работники СД получали приказы непосредственно от фюрера и строго придерживались его инструкций, у руководителя МИДа не было надежды отыграть хотя бы минимум самостоятельности в заграничных делах.

Риббентропу оставалось ждать, пока СД сделает грубую ошибку и вызовет недовольство Гитлера.

И он ждал.

Вскоре после того, как в октябре 1939 года была введена должность полицейских атташе, произошло событие, показавшее Риббентропу, что критиковать СД в присутствии фюрера пока еще неблагоразумно. Ему стало известно, что руководство СД планирует грандиозное похищение – таких немного найдется в истории спецслужб, оно намечалось на границе с Голландией, и это встревожило министра.

В середине октября Вальтер Шелленберг получил от Гейдриха указание провести операцию против их кумира – британской Интеллидженс сервис, действовавшей в Голландии, тогда еще нейтральной стране. Гейдрих многого ждал от этого необычного гамбита – он надеялся взглянуть на тайные методы английской разведки, понять степень кооперации между британской и голландской спецслужбами и узнать о зарубежных контактах внутренней немецкой оппозиции. У СД там был секретный агент, голландский немец доктор Франц, известный под номером Ф-479, который имел контакты с англичанами, особенно с резидентом Интеллидженс сервис в этой стране капитаном Пейном Вестом. Вест интересовал СД в смысле выяснения настроений оппозиционных немецких генералов.

Обычно Ф-479 снабжал Веста дезинформацией, тщательно подготовленной иностранным отделом СД. Однако теперь Гейдрих решил, что надо было бы получить побольше деталей о самом представителе «икс», и поручил это лучшему из своих сотрудников, Шелленбергу. Тот быстро преобразился в «капитана Шеммеля» из транспортного отдела ОКБ (Верховного командования вермахта); он носил монокль и имел вид человека, обладающего важной секретной информацией о внутренней немецкой оппозиции. Ф-479 организовал встречу, и вскоре капитан Шеммель, с моноклем в глазу, уже сидел напротив капитана Веста (тоже с моноклем). Они быстро нашли общий язык, и Вест свел его с другим английским разведчиком майором Стивенсом и с голландским штабным офицером, который именовал себя Копером, хотя настоящее его имя было Клоп.

Трое иностранцев нашли своего нового знакомого очень, просто чрезвычайно интересным. Шелленберг представился им как доверенное лицо некоего немецкого генерала, который планирует, вместе с другими военными, антигитлеровский переворот.

30 октября при повторном визите Шелленберга – Шиммеля Клоп – Копер даже организовал его «задержание по недоразумению», чтобы ознакомиться с бумагами немца. Британцы же были полностью уверены в этом эсэсовце и даже снабдили его радиоприемником для экстренной связи и позывным ON-4.

Эти британские офицеры производили впечатление людей, имеющих доступ к такой ценной информации, что у Гейдриха возникла мысль похитить их и переправить в Германию через границу. Именно этот момент и выбрал Риббентроп, чтобы высказать фюреру свою озабоченность по поводу методов СД. Момент был выбран крайне неудачно: Адольф Гитлер был вовсе не расположен слушать критику в адрес СД и отреагировал так неприязненно, что министру пришлось выкручиваться с помощью хорошо известного трюка: «Да, мой фюрер, и я держусь того же мнения, что и вы, но эти бюрократы и законники в МИДе такие нудные!»

Риббентроп отступил очень вовремя, потому что над Шелленберговой игрой в разведчика нависло нечто иррациональное. Случилось так, что неизвестный террорист-одиночка взорвал бомбу в зале, откуда за несколько минут до того вышел Гитлер. А в результате цена Беста и Стивенса еще больше возросла в глазах фюрера, поскольку он превратил их в центральные фигуры покушения.