Король Бифальт шепотом проклинал свое внезапное побуждение предложить Лоуму место в совете. Впрочем, отсылать Лоума прочь он не стал. Он уже довольно опозорил своего брата. Всю свою жизнь он только и делал, что стыдил младшего принца.

Королева Эстия улыбнулась, выражая одобрение. Эрепос, вероятно, знавший о жизни Лоума больше, чем кто-либо еще, теперь, когда Элгарт исчез, молча рассматривал свои руки. Никто не рискнул возразить.

Так как появление принца Лоума отвлекло собравшихся, посол Сета Унгабуэя прибыл без объявления. Тчуи вошел в зал подобно незваному гостю.

Он был один.

Он был почти таким же, каким его помнил король Бифальт: высокий мужчина, чья черная кожа блестела, словно от масла, а не от дождевой влаги. Голый по пояс, с безволосой грудью и головой, сильный настолько, что мог бы свалить вола. Белые зубы хищно блестят, стоит ему только улыбнуться. Должно быть, по дороге к Кулаку Тчуи надевал плащ и капюшон: длинная ткань, которую он обернул вокруг пояса и бедер, была сухой. Только босые ноги великана показывали, что ему пришлось долго топать по грязи.

Он выглядел немного старше, чем двадцать лет назад. В уголках его глаз появилось несколько морщинок, глубже прорезались указывающие на его веселый нрав линии вокруг рта, но не более того. Входя в комнату, которой он никогда прежде не видел, встретив людей, которых он никогда прежде не встречал, Тчуи, казалось, был уверен в себе, как всегда, уверен в своей безопасности, в своем остроумии и красноречии. И все же…

В караване Сета Унгабуэя Тчуи выглядел как у себя дома. Караван и был его домом, привычной для него средой. Здесь же темнокожий переводчик казался до странности неуместным, вторгшимся из мира, с которым Беллегер и Амика были совершенно не знакомы.

Сидящие сразу вскочили на ноги. Королева Эстия осталась на своем месте, но она наклонила голову, заменяя этим жестом формальный поклон. Король Бифальт на мгновение выпрямился – выказал почтительность. Королевский землемер перевел взгляд на дверь, явно желая сбежать. Из своего угла еле слышно хихикнул принц Лоум, но тут же понял, что, кроме него, никто не видит в этой ситуации ничего смешного, и остановился.

Тчуи ни на кого из них не обратил внимания, ни на кого, кроме Бифальта.

– Приветствую тебя, король! – начал он пробирающим до костей голосом. – Господин Унгабуэй посылает свои наилучшие пожелания, свои надежды на светлое будущее и сожаление о том, что ты отказался от его гостеприимства. Я пришел к тебе говорить от его имени.

Король Бифальт, помня, что караванщик вообще не часто говорил от себя, еле слышно фыркнул. Жестом он призвал своих советников сесть. Затем посмотрел на посланника Сета Унгабуэя.

– Мой титул, – отчетливо произнес он, – требует обращения «ваше величество».

Если бы Бифальт был уверен, что сумеет сломать самообладание Тчуи таким вступлением, он позволил бы себе слегка расслабиться.

Но похоже, это на Тчуи никак не подействовало.

– Вот как? – со смехом спросил темнокожий посланец. – Если вам здесь нужны титулы, то учтите, что мой звучит так: Владыка языков, Миротворец Дальнего Аррака, Держатель медали Каллиша за службу и Воспринятый наследник Рыцарей Ардора. Для краткости я опущу прочие.

Бифальт заставил себя улыбнуться.

– Я тебя понял. Я приглашал тебя сюда не затем, чтобы устраивать споры о титулатуре. Можешь звать меня просто «королем». Я буду звать тебя просто «переводчиком».

Тчуи весело рассмеялся.

– Мудрый выбор, король. На твоем месте я поступил бы так же. – Он оглядел комнату. – А это, должно быть, твои советники. Они не произведут впечатления на господина Унгабуэя. Я вижу потакание своим капризам, – он указал на Лоума, – трудный выбор, – на королеву Эстию, – слишком большое бремя, – на всех остальных, – и ни одного магистра или служительницы. Если ты прислушаешься ко мне, король, ты освободишь их от своих обязанностей. И мы поговорим один на один.

Принц Лоум снова хихикнул.

– Но он нуждается в них. Король Беллегера не настолько проницателен. Они могут заметить намеки и недомолвки, которые ускользнут от него.

Король Бифальт по привычке нахмурился. И все же он был доволен. Вне зависимости от того, какие у Лоума были причины, принц играл роль, которую его старший брат вполне мог бы ему дать специально.

– Мой брат, принц Лоум, – представил его переводчику монарх Беллегера. Затем он представил также и других советников. Переводчик сам когда-то давно представлял ему советников караванщика. Назвав каждого по имени, Бифальт добавил:

– У меня и в самом деле есть советник из магистров, но я перестал доверять ее советам.

Скажи, переводчик, – продолжил он, прежде чем Тчуи успел что-либо ответить, – доволен ли господин Унгабуэй провизией и людьми, которых мы ему предоставили? Его цель настолько важна, что он заслуживает самой большой помощи, на какую мы только способны. Но Беллегер – бедная страна. Мы не можем быть чересчур щедрыми.

– Он доволен, – спокойно ответил великан. – Ты, конечно, не предложил ему всего в избытке, король, но ты дал сполна.

Не дожидаясь позволения, Грипп поинтересовался:

– А ваш хозяин оплатит наши поставки? – И без того по природе угрюмый, казначей мрачнел все больше и больше по мере того, как приготовления, которые проводились в королевстве, требовали все больших трат, явно превышающих средства Беллегера. – Король Бифальт совсем не преувеличил, когда назвал нас бедной страной.

Веселость Тчуи исчезла. Теперь переводчик почти хмурился.

– Разве вы не назовете достаточной платой то, что господин Унгабуэй рискует своими людьми, своим караваном и собственной жизнью, чтобы защитить вас от врагов с гор?

– Но, – продолжал Грипп, наученный королем Бифальтом, – все, что мы отдаем вашему хозяину на его цели, ослабляет нас в других местах. Враг приближается. Зима приближается. Нам угрожают предательства и шпионы. – Под «шпионами» он имел в виду жрецов великого бога. – Амика немногое может предложить нам в помощь. Королева Эстия уже пожертвовала всеми богатствами своего королевства.

Что вы скажете, если наши стрелки расстанутся с жизнью ради того, чтобы ваш караван мог надеяться на успех?

Наставления короля Бифальта были четкими: давить сильно, но не слишком усердно. Казначей поэтому не стал спрашивать, что они скажут, если Беллегер и Амика будут уничтожены ради того, чтобы защитить Книгохранилище?

Бифальт, пристально смотревший на переводчика, чувствовал его гнев. Тчуи, казалось, стал выше. Мышцы его груди и рук напряглись. Впервые переводчик дал королю повод подозревать, что он встревожен риском, на который его хозяин намеревается пойти.

Замечательно. Теперь у Бифальта появилось преимущество.

Но посол Унгабуэя быстро успокоился. Очевидно, он понял, что провокация Гриппа была преднамеренной. Годы, проведенные с караваном, должно быть, научили его распознавать подобную тактику и уверенно противостоять ей.