– А со мной что? – с нескрываемым испугом спросила девушка.

– А что с тобой? Я держу свое слово.

Склонившись над бандиткой, я полностью обыскал ее и прощупал каждый карман.

– Что ты делаешь!? – вскрикнула она, будто я решил ее здесь пустить по кругу. Наверное, она так и подумала.

– Ты что орешь, дура? Обыщу и отпущу. Не хочу, чтобы мне в спину пуля прилетела. Тоже мне, льсти себе, нужна ты кому.

После этих слов я услышал типичное для обиженной женщины «пф!». Надо же! Она обиделась на то, что мы тут ее не изнасиловали.

При дамочке я обнаружил только ножны с финкой, что устроились у голени. Либо Артем ее уже обыскал, либо она действительно пустая.

Этой же финкой я перерезал веревки на ее руках и сделал пару шагов назад.

– Свободна, – кивнул я в сторону, но девушка продолжала стоять как вкопанная.

– Какие-то проблемы? – удивился Макс.

Она не верила в свое счастье и боялась развернуться к нам спиной. Взглядом загнанного зверька она посмотрела на Макса, глупо тряхнув головой. Оса начала пятиться, а потом, ощутив защиту деревьев, развернулась и побежала со всех ног. Она споткнулась и упала несколько раз, прежде чем лес полностью скрыл ее силуэт.

На душе стало пусто и грустно. Я, наконец, в полной мере осознал, насколько устал. И насколько замерз.

Пора было ставить точку в этой истории.

– В Киев я поеду один. – Мы неспешно брели по сосновому лесу.

– Нет, Браун. Вместе начали, вместе и закончим. И это не обсуждается.

Можно было бы начать спорить, но это было бесполезно. Я бы поступил так же.

– Я вот одного не понимаю, – спросил Артем, перелезая через корягу. – Почему у артефакта такое странное название – «Дзюро»?

– Думаю, от Дзюродзин, – недолго думая, ответил Макс. – Это японский бог счастья. Считается, что прототипом этого бога стал один отшельник, искавший эликсир бессмертия. Но было это в одиннадцатом веке. Учитывая свойства камня, можно предположить, что именно с этого и пошло его название.

Прохладный ветерок пронизывал до костей, меня забила мелкая дрожь. Артем, окунувшийся в воду с головой, то и дело тер ладони и подпрыгивал, чтобы хоть как-то согреться.

Такой огромный, холодный лес. Даже я, взрослый мужик, боялся его, посматривая не только по сторонами и под ноги, но и наверх. Несколько раз мне мерещились тени неведомых существ, но каждый раз это оказывались просто хитросплетения веток или хвойные шапки елей.

Я смотрел на тропинку, а в памяти всплывал Битцевский лес, населенный опасными тварями и ловушками. Здесь же все было вполне ожидаемо: капканы охотников, болото, чуть глубже в лесу – хищники.

Шаг за шагом мы двигались дальше, а чувство, что пройди мы еще пару сотен метров – и увидели бы усадьбу Ясенево, никак не покидало.

Весь мир шел на нас войной, в которой мы почти одержали победу.

В Киеве в это время было тепло. Тепло относительно Новосибирска или Москвы.

И светило яркое солнце, вопреки осеннему дождю.

– Будь ты проклят, – повторял Макс одну и ту же фразу, склонившись над телом грузного мужчины лет сорока, – будь ты проклят, сволочь.

Мы стояли на крыше недостроенного павильона, а вокруг не было ни души.

– Знаете, ребята. – Я покручивал в пальцах сигарету, но через мгновение выбросил ее, втоптав тяжелым ботинком в каменную крошку. За этот день я бросал курить уже в пятый раз. – Мы с вами столько дел натворили. Угнали полицейскую машину, убили с десяток человек. Неужели мы никогда не сможем жить нормальной, гражданской жизнью?

– Сможем. Обязательно сможем, но не сейчас.

– Я туда не вернусь, – тихо произнес я.

– Вернешься, Браун. Обязательно. Через неделю сойдешь с ума и вернешься, так что даже не уезжай из Киева.

Не знаю, насколько был прав Макс и насколько был прав мой покойный брат.

Может, и правда есть такое слово – Судьба?