– Да, госпожа Сарфатти, – Бьянка с достоинством поклонилась.

– И ты даже не спрашиваешь, куда? – Марго рассмеялась низким красивым голосом. – А если я торговец «белым мясом»?

– Отец Лоренцо, при всех его недостатках, никогда не позволил бы состояться такой сделке, госпожа Сарфатти, – твёрдо ответила девочка и боковым зрением увидела, как директор едва заметно улыбнулся.

Тем не менее, собираясь, она достала из тайника в подоконнике маленький «браунинг» и, проверив магазин, вложила в кобуру на бедре, скрытую серым платьем из грубой шерсти.

Остальные вещи уместились в один чемодан, видевший ещё пески Азии и снега России, и вполне готовая к путешествию в новую жизнь девочка вышла в монастырский двор.

Отец Лоренцо подарил ей на прощание маленький серебряный крестик с распятием, а от преподавателей пансиона вручили красивый цветной атлас мира в кожаном переплёте.

К удивлению Бьянки, у входа стояла не коляска, а роскошный большой автомобиль алого цвета. Рыкнув мотором, машина тронулась, быстро набирая скорость.

– Ты ни о чём не спрашиваешь меня? – Маргарита улыбнулась и повернулась к девочке.

– Всё, что мне нужно знать, вы повторите ещё не раз и не два, чтобы я не забыла, а то, что мне знать не нужно, и так не скажете, – Бьянка посмотрела в глаза советнику Муссолини и покачала головой. – Также полагаю, что меня не вернут в этот пансион после того, как всё закончится, а переведут куда-то в другой. А хуже, чем здесь, уже вряд ли будет, учитывая, что я – Висконти.

– Да, отец Лоренцо был прав. Ты действительно удивительная девочка, – Сарфатти серьёзно кивнула. – И хотя это против моих правил, я всё же кое-что тебе расскажу. Есть такая страна – Россия. Там, как ты знаешь, не очень давно произошёл переворот, и власть взяли коммунисты. Во главе их партии…

– Иосиф Сталин, – девочка кивнула, не отрывая взгляда от проплывающих за окном пейзажей.

– Правильно, – Маргарита усмехнулась. – А вот чего ты точно не знаешь, так это что у него есть сын. Приёмный, но в данном случае это не важно. Высокий, стройный, хорошо знает немецкий, английский, французский, итальянский, арабский и Дева Мария ведает какие ещё. Кроме того, он уже в пятнадцать лет генерал и действительно военный гений, участвовавший в трёх войнах и, по слухам, уничтоживший всю верхушку Германии.

– Великий Взрыв – это его рук дело? – Бьянка заинтересованно повернулась к Маргарите.

– Да, моя девочка, – Марго кивнула. – А ещё он просто неприлично хорош собой, двигается словно пантера, и у него глаза восхитительного голубого цвета, словно небо над Неаполем.

– И? – Бьянка снова уставилась в окно. – Я должна затащить его в постель?

– Если бы всё было так просто! – Сарфатти рассмеялась. – Его нужно женить на себе и быть при нём маленьким кусочком Италии. Ведь ты же любишь свою страну?

– Страну? – Девочка усмехнулась. – Да я её и не видела почти. Сначала поездки с отцом, потом, когда его не стало, сидела с мамой, а когда не стало и её, была заперта в монастыре.

– Это хорошо, что ты не лжёшь мне, – Сарфатти улыбнулась и кивнула. – Но я знала твоего отца и помню, что из каждой поездки он с радостью возвращался под солнце Италии. Не могла у него появиться дочь, не любящая нашу страну всем сердцем.

«Только вспомнила меня эта страна лишь тогда, когда ей от меня что-то понадобилось», – подумала Бьянка, а вслух сказала:

– Да, госпожа Сарфатти. Я это помню.

Всех кандидаток, которых набралось почти десять человек, собрали в Риме, где с ними лично побеседовали Муссолини и ещё несколько неприметных мужчин в штатском, после чего их осталось всего двое. Бьянка Висконти и Джульетта Боргезе, протеже богатого и влиятельного рода Боргезе. Бьянка тоже была совсем не простушкой, однако рядом с Джульеттой чувствовала себя не очень уютно, словно та подавляла её своей властностью.

Девочкам за счёт республики пошили гардероб, и к торжественному балу в честь кавалера Большого Креста, военного ордена Италии, они были во всеоружии.

Платья, из золотистого шелка, струящееся, словно вода, и обтекавшее тело для вовсе не хрупкой и похожей на Марику Рёкк Джульетты, и бледно-голубое, облегавшее до середины бедра и вспухавшее пышными кружевами, словно пирожное с кремом – для стройной и гибкой Бьянки.

Джульетта, несмотря на прямое распоряжение Муссолини, всё же надела аккуратные серёжки и небольшой медальон из жёлтых бриллиантов, выгодно подчёркивавших её карие глаза.

А Бьянка уже смирилась с тем, что поедет на праздник без украшений, когда её неожиданно нашёл адвокат Марко Гиттани, бывший поверенным отца.

– Это, конечно, нарушение инструкций, данных мне вашим отцом, но, вникнув в ситуацию, я счёт это правильным, – Марко с поклоном подал Бьянке узкий тонкий пенал.

Раскрыв коробку, девушка невольно ахнула. В углублении из чёрного бархата покоилось искусно сделанное золотое колье с мелкими изумрудами. Выглядела вещь довольно скромно, но Бьянка знала, что истинная ценность этого изделия фантастически высока, так как оно принадлежало затерянной в южноамериканских лесах и канувшей почти без следа цивилизации.

Квиринальский дворец не первый раз принимал такое количество гостей. Побыв и папской резиденцией, и королевским дворцом, он стал главным зданием новой красной Италии, и уже в этом качестве принимал и депутатов народного собрания, и внеочередной съезд компартии Италии.

И в тот день во дворце тоже не струились благородные шелка и не сверкали бриллианты. Всё было относительно скромно, за исключением парадных мундиров военных, явившихся в блеске и сиянии орденов.

Много было и юных красоток, которых привели родители в надежде, что молодой герой заинтересуется ими, и просто тех, чей социальный статус был достаточен, чтобы получить приглашение на праздник.

В Белом зале Александр появился под гром аплодисментов и, пройдя через коридор гвардейцев с поднятыми клинками, по лестнице, украшенной цветами, поднялся в зал, где уже гремела музыка и клубилась нарядно одетая публика.

Здесь, среди явных аристократов, можно было легко увидеть и членов крестьянской секции компартии, и рабочих, а также других представителей итальянского общества, так что выглядела толпа чрезвычайно пёстро.

Зал встретил его бурными аплодисментами, а две весьма красивые девушки поднесли букет цветов и так жарко расцеловали, что Александр, несмотря на самоконтроль, почувствовал, что брюки ему стали тесны. К счастью, длинный китель прикрывал верх штанов достаточно, чтобы не оконфузиться на публике.

Когда объявили первый тур вальса, Александр уже хотел было прогуляться в зал, где гостей угощали напитками и творениями итальянских поваров, но вдруг поймал на себе изучающий взгляд одной из двух девушек, подносивших цветы в начале праздника.

Теперь он мог рассмотреть её более внимательно, и взгляд зацепился за правую руку, теребившую что-то прикреплённое на бедре под платьем.