И в ту же секунду мерзкая тварь, казавшаяся беспомощным куском фиолетовой слизи, размазанным по земле, превратилась в снаряд, выпущенный из невидимой пращи и летящий прямо в лицо Шагадди.

Будь на месте Шагадди кто-либо другой, паразит, извлеченный из-под кожи лейтенанта Манна, возможно, и обзавелся бы новым телом. Но с Шагадди, который стрелял куда быстрее и лучше, чем соображал, такой номер не прошел. Два выстрела навскидку разнесли фиолетовый комок в клочья.

– С ума сошел, Шагадди! – заорал, схватившись за ухо, Снаттер. – У меня пуля над самым ухом пролетела!

– А я в тебя и не целился, – с убийственным спокойствием ответил Шагадди.

– Хватит трепаться! Удаляйте второго паразита!

Вновь намотав на руку конец ремня, захлестнутого на шее лейтенанта, Андрей спрыгнул с него, в одно мгновение развернувшись, сел на землю и натянул ремень, упираясь ногами в плечи Дрони Манна. Лейтенант захрипел и, взмахнув рукой, в очередной раз отшвырнул от себя Спулла. Но Драмсу удалось зафиксировать левую руку лейтенанта, надавив коленом на локтевой сустав. Когда Спуллу удалось поймать и прижать к земле другую руку лейтенанта, Снаттер приступил к удалению второго паразита, обосновавшегося в области шеи.

Вторая операция прошла куда быстрее первой. Одним взмахом ножа Снаттер рассек опухоль, подцепив острием, извлек из раны фиолетовую тварь и приподнял ее, давая возможность Шагадди обрезать тянущиеся к телу лейтенанта нити. После этого комок плоти был брошен на землю и на этот раз без промедления расстрелян.

Как только Шагадди обрубил нити, связывающие паразита с его жертвой, тело лейтенанта обмякло и замерло в полнейшей неподвижности.

Андрей снял с его шеи врезавшийся в кожу ремень. Не открывая глаз и не поднимая головы, лейтенант судорожно глотнул воздуха и закашлялся.

– И что теперь? – спросил конкретный, как всегда, Шагадди.

– Теперь нужно обработать раны на шее и на спине и дать лейтенанту время прийти в себя, – ответил Андрей.

– И сколько же ему потребуется? – недовольно сдвинул брови Шагадди.

Андрей молча пожал плечами. Ответа на этот вопрос он, так же как и остальные, не знал.

– Может быть, стоит раздеть лейтенанта и посмотреть, нет ли где на нем еще таких же тварей? – неуверенно предложил Драмс.

– Нет, – отрицательно качнул головой Андрей. – Эти паразиты локализуются только в области позвоночника. Те белые нити, что тянулись от них в раны, это нервные волокна, связывающие паразитов со спинным мозгом жертвы.

– И что? – недоумевающе посмотрел на Андрея Шагадди. – Зачем им это нужно?

– Они берут под свой контроль все двигательные и моторные функции организма жертвы.

– Значит, эти паразиты заставили лейтенанта убить Зунни и Эллика? – спросил Спулл.

– Да, – кивнул Андрей. – Сам лейтенант скорее всего даже ничего не помнит из того, что с ним происходило.

– Зачем? – снова задал свой излюбленный вопрос дотошный Шагадди. – Зачем им нужно было убивать людей? Я понимаю, если бы они использовали их в пищу или еще для каких-то своих личных нужд. А просто так…

Шагадди недоумевающе развел руками.

– Я тоже этого не знаю, – ответил ему Андрей.

– Откуда тебе вообще известно об этих паразитах? – искоса глянул на Андрея Спулл.

В его взгляде не было недоверия, только вполне понятное любопытство. Спулл знал сержанта Апстрака уже не первый год и, хотя расходился с ним во взглядах по некоторым вопросам, доверял ему безоговорочно, всегда и во всем.

– Я просто сделал некоторые казавшиеся мне вполне очевидными предположения, которые, судя по всему, оказались правильными, – не показав своего замешательства, уверенно и убедительно соврал Андрей.

– Нам повезло, что у нас такой умный сержант, – насмешливо заметил Шагадди.

– Ты знаешь, Шагадди, на самом деле быть или хотя бы просто казаться умным совсем не сложно, – в тон ему ответил Андрей. – Для этого всего-то и нужно, что время от времени читать что-нибудь еще, кроме порнографических журналов.

– Ага, – Шагадди презрительно цыкнул слюной сквозь плотно стиснутые зубы. – Я именно за тем и пришел в армию, чтобы книжки читать.

– Можно подумать, кто-то поинтересовался твоим мнением на сей счет прежде, чем на тебя натянули форму, – усмехнулся Драмс.

– Нет, – с тупой невозмутимостью покачал головой Шагадди. – Но если бы и спросили, то я был бы не против. Армия – это единственное место, где в настоящее время можно чувствовать себя относительно спокойно.

– Только между двумя очередными Днями Лояльности, – негромко заметил Снаттер.

– Да наплевать мне на эти Дни Лояльности! – В подтверждение своих слов Шагадди еще раз плюнул на землю. – Ниже рядового все равно не разжалуют. Ну а если что…

Намеренно не закончив фразу, Шагадди достал из пистолета обойму и вставил в нее четыре недостающих патрона.

– Не болтай лишнего, Шагадди, – Спулл многозначительно покосился на стоящих чуть в стороне от остальных Юнни и Хатшака. – А то тебя еще, чего доброго, могут всерьез принять.

– А-а, – беспечно махнул рукой Шагадди.

Андрей лишь усмехнулся горько и головой покачал. Он-то прекрасно понимал, что в разнузданных речах Шагадди было больше пустой бравады, нежели осмысленного протеста. Если зреющее у него в душе недовольство и приводило в состояние повышенной боевой готовности присущий Шагадди от рождения бунтарский дух, то с чем именно следовало бороться, солдат не имел ни малейшего представления. Впрочем, как и все остальные в Кедлмаре. А заодно с ними и наблюдатели из Статуса.

Пирамида оставалась непоколебимым символом. Монолитом, раздавившим пятиугольной пятой своего основания огромную древнюю страну.

А Гиблый бор… Гиблый бор представлял собой нечто, выходящее за границы не только понимания, но и здравого смысла. Он был похож на гигантский организм, пытающийся расправиться с проникшими в него людьми, как с инородными телами, являющимися источниками потенциальной угрозы для его жизни. Для того чтобы выжить, нужно было либо слиться с чуждой биологической структурой Гиблого бора, став одной из его составных частей, либо покинуть его со всей возможной поспешностью. Бороться же с ним было бессмысленно – все равно что пытаться погасить солнце, поливая его водой из брандспойта.

– Ну и как?..

– Погано, – резким движением, словно избавляясь от чего-то липкого, Снаттер бросил на угли костра пропитанную кровью салфетку, которой он обтирал руки. – Единственное преимущество того, что лейтенант все еще не пришел в себя, сводится к том, что я смог проделать все необходимые процедуры, не прибегая к сенедроновой блокаде. В остальном… Нет никаких намеков на то, что в ближайшее время его состояние может измениться в лучшую сторону.