Записав телефоны Маклера – городской и сотовый, Станислав добавил:

– Когда я тебе позвоню, то всегда буду спрашивать: «Это хозмаг «Электрик»?» Если рядом чисто, ты отвечаешь, что все в порядке. Если есть лишние уши – говоришь, что я ошибся номером. Теперь о сроках. Постарайся выяснить все, как есть, дня за три максимум. В общем, чем быстрее – тем лучше. Теперь о Бормане. У тебя на него есть какая-нибудь информация? Согласись, это в твоих уже интересах.

– Есть… Но он меня вычислит в два счета. – Макушин напряженно сморщился. – В прошлом году – он в ту пору только что с зоны «откинулся» – продул полтора «ляма» Асику-Бакинцу. И тем же вечером в подъезде его же дома Асика пришил – вогнал «перо» в висок. Это его коронный удар.

– Как он сможет тебя вычислить, если ему предъявить обвинение в убийстве Бакинца? – Крячко пожал плечами.

– Я живу в этом же подъезде этажом выше… – на лице Маклера обозначилась огорченная мина. – И Борман об этом знает. Даже если его и посадят, хватит всего одной «малявы» на волю, чтобы меня нашли с перерезанной глоткой.

– Добро! Пусть он или сам об этом проговорится, или кто-то со стороны его как бы разоблачит. – Стас хитро усмехнулся. – Сейчас с местным участковым составите протокол о попытке убить тебя в кафе на почве личной неприязни гражданином Трубухаловым. А я пока что с ним потолкую.

…Станислав запросил в главке все досье на Бормана и, в течение минут десяти пробежав глазами распечатанные на принтере материалы о жизни и деятельности уроженца Актюбинска, семидесятого года рождения Трубухалова Юрия Григорьевича, четырежды судимого (угон машины, вооруженные разбойные нападения и поножовщина), распорядился привести задержанного. Войдя в кабинет, тот угрюмо взирал на окружающее и время от времени почесывал нос, поднимая к лицу руки, скованные наручниками.

Без обиняков объявив ему, что за сегодняшние выкрутасы в кафе – попытку убийства и сопротивление сотруднику органов – он может получить срок весьма и весьма «кучерявый», Крячко потребовал объяснений по существу случившегося. Зло щерясь и недовольно сопя, Борман уведомил, что он убивать никого не собирался, а хотел лишь попугать «этого козла Маклера» за карточный долг.

– Это ты на суде свою сказочку будешь рассказывать, – хохотнул Станислав и добавил, что свидетелей в кафе, которые подтвердят версию стороны обвинения, было более чем достаточно.

Но при этом он намекнул, что мог бы полностью снять обвинения в том, что Борман не захотел добровольно сдаться представителю правоохранительных структур и к нему пришлось применять физическую силу.

– А чего взамен потребуешь? – неприязненно пробурчал тот.

– Я не привык оставлять дела незавершенными, – с некоторой вальяжностью пояснил Крячко. – Ты ж ведь и выйдя из мест заключения, постараешься разделаться с Маклером? То-то же! А нам лишняя статистика мокрухи ни к чему. Поэтому давай сделаем так. Я снимаю с тебя вооруженное сопротивление представителю власти – это минимум «трояк» строгача долой. А ты пишешь расписку в том, что по всей сумме карточного долга к Маклеру претензий не имеешь. И все!

Набычившись, Борман минут пять о чем-то размышлял, после чего потребовал лист бумаги и авторучку. Забрав расписку и пробежав ее глазами, Стас отправил его обратно в КПЗ, после чего зашел к начальнику угрозыска этого райотдела и сообщил о том, что может помочь им с раскрытием застарелого «глухаря» – убийства карточного шулера Асика-Бакинца. Но для этого придется очень аккуратно и тонко «раскрутить» Трубухалова на чистосердечное признание, чтобы не подставить того, кто дал об этом информацию.

Начальник угро, заходив по кабинету, тут же выдвинул план, согласно которому, например, ближе к вечеру мимо «обезьянника» «чисто случайно» должна будет пройти женщина южного этнотипа. Увидев Трубухалова, она прилюдно объявит его убийцей своего брата – дескать, видела, как он выбегал из подъезда дома, после чего нашла на ступеньках лестницы убитого родственника. Остальное, как говорится, дело техники.

– Разыграем как по нотам! – пообещал начальник угро. – Этот Борман у нас уже давно в печенках сидит! На работу, зараза, не устраивается, организовал в своей квартире притон. Блин, каждый день ждем от него каких-нибудь «сюрпризов».

В целом одобрив задумку своего коллеги, Крячко вышел на улицу и, взглянув на часы, понял, что намеченное им рандеву с Суконцевой, да и все прочее на сегодня отпадает – время приближалось к четырем, и скоро надо будет идти с докладом к Орлову. Но в конце концов он остался доволен тем, что удалось «накопать» о Короткове, да и завербованный информатор был очень кстати.

* * *

…К проходной предприятия оборонного профиля «Пламя-Дельта» Гуров подрулил сразу после обеда, покончив с делами в юридическом институте. Еще утром он тщательно проштудировал досье, которое оказалось столь же обширным, сколь и чрезмерно переполненным всевозможной, неинтересной и скучной «цифирью». Поэтому он в основном лишь бегло просмотрел всевозможные выкладки и таблицы, повествующие об экономических успехах и провалах этого производственного объекта, сосредоточившись на текстовой части предоставленного ему материала.

Как явствовало из досье, оборонный завод номер ноль-ноль-восемьдесят-пятнадцать был построен в середине семидесятых как специализированное производство, призванное обеспечить оборону Советского Союза особыми изделиями военного назначения, которые были жизненно необходимы, но для крупносерийного производства не годились. В частности, приборами учета летных часов самолетов и вертолетов, которые одновременно обладали контрольными функциями по части расхода горючего и фиксации предельных и запредельных нагрузок, перенесенных летательными аппаратами. Выпускались компактные, оригинальной конструкции приборы микроклимата для установки в отсеках подводных лодок и башнях бронемашин. Как оказалось, подобные приборы работали куда более эффективно зарубежных аналогов.

Всего «пятнадцатый» завод, как его называли в просторечии, выпускал около сотни наименований самых разных изделий. Но в девяностых он, по сути, оказался на грани банкротства. Финансирование выпуска оборонной продукции прекратилось, коллектив высококлассных профессионалов развалился, КБ вообще прекратило существование. Выжить одному из недавних флагманов оборонки удалось, лишь перейдя на выпуск всякой бытовой дребедени, наподобие мангалов, сковородок с антипригарным покрытием, кастрюль-скороварок и чайников со свистком… Иногда удавалось прихватить заказ автомобилестроителей на изготовление глушителей, рычагов подвески и тому подобного.

Некоторый подъем начался с начала двухтысячных. Снова появились оборонные заказы, но делать их было во многом некому, по причине отсутствия высококлассных кадров. Особенно конструкторских. Серенькие, без намека на полет фантазии обитатели конструкторского бюро придумать чего-то по-настоящему нового, свежего не могли. А сосед-конкурент «Полюс-Вектор-FLI», «во девичестве» именовавшийся «Магма-80», сумевший набрать хорошие кадры – особенно ему повезло с начальником КБ Вертяниным, – без труда оставлял «Пламя-Дельту» без заказов минобороны. И никакие жалобы «дельтовцев», никакие их стенания горю помочь не могли, пока учредителями, которые в досье были обозначены весьма расплывчато – «Промышленно-финансовая группа «Апогей» (ни один ее конкретный представитель в нем не озвучивался), не был назначен новый гендиректор предприятия.