С другой стороны, фабрикант сберегает время, требующееся для продажи; он может использовать его для наблюдения за производством.

Если купеческий капитал не превышает своего необходимого размера, то следует признать:

1) что вследствие разделения труда капитал, занятый исключительно куплей и продажей (а кроме денег, употребляемых на покупку товаров, сюда относятся деньги, расходуемые на оплату труда, необходимого для ведения торгового дела, на здания для складов, транспорт и т. д.), меньше, чем это было бы в том случае, если бы фабриканту самому приходилось заботиться о сбыте товаров;

2) что так как купец занимается исключительно этим делом, то не только для фабриканта его товар раньше превращается в деньги, но и самый товарный капитал скорее находит сбыт, чем это было бы в руках производителя;

3) что если рассматривать весь купеческий капитал в отношении к промышленному капиталу, то один оборот купеческого капитала может представлять собой не только обороты многих капиталов в одной отрасли производства, но обороты нескольких капиталов в различных отраслях.

Торговец холстом, продавший продукт первого фабриканта прежде, чем тот успеет изготовить снова такое же количество товара, может тем временем купить холст у одного или нескольких других фабрикантов и сбыть его. Или же, продав холст, он тем временем, пока не будет готова новая партия холста, может купить, например, шелк.

Итак, один и тот же купеческий капитал может последовательно служить для различных оборотов капиталов, вложенных в какую-нибудь отрасль производства, и потому замещает не только тот денежный запас, который должен был бы иметь отдельный фабрикант.

Например, продав хлеб одного фермера, он может на те же деньги купить и продать хлеб другого и т. д., между тем как оборот капитала фермера, независимо от времени обращения, ограничен временем производства, которое продолжается год.

Чем быстрее оборачивается купеческий капитал, тем меньше часть всего денежного капитала, фигурирующая в качестве купеческого капитала, и чем медленнее он оборачивается, тем эта часть больше.

Мы видели, что акты продажи и купли не создают ни стоимости, ни прибавочной стоимости, но, наоборот, ставят границы для образования как стоимости, так и прибавочной стоимости. В этом, конечно, не произойдет никакого изменения, если эти акты будут выполняться не промышленным капиталистом, а другими лицами.

Итак, торговый капитал, если отбросить все неторговые в собственном смысле функции, как хранение товаров, отправка их, перевозка, сортировка, разборка, которые составляют скорее продолжение производства, и ограничиться его истинной функцией купли ради продажи, – не создает ни стоимости, ни прибавочной стоимости, а только способствует превращению наличных стоимостей в деньги. Тем не менее и этот капитал должен приносить среднюю годовую прибыль. Если бы купеческий капитал приносил более высокую среднюю прибыль, чем промышленный капитал, то последний частью превратился бы в купеческий капитал. Если бы он приносил прибыль ниже средней, то произошло бы обратное явление. Ни один вид капитала не может изменять своего назначения с большей легкостью, чем купеческий капитал.

Так как сам купеческий капитал не производит прибавочной стоимости, то ясно, что прибавочная стоимость, приходящаяся на его долю в форме средней прибыли, составляет часть прибавочной стоимости, произведенной всем производительным капиталом. Но теперь вопрос заключается в следующем: каким образом купеческий капитал притягивает к себе достающуюся на его долю часть прибавочной стоимости?

Это только внешняя видимость, будто торговая прибыль есть простое повышение цены товаров над их стоимостью.

Ясно, что купец может извлекать свою прибыль только из цены продаваемых им товаров, более того, что эта прибыль, выручаемая им при продаже своих товаров, должна равняться разнице между его покупной и продажной ценами, равняться излишку, на который последняя превышает первую.

Возможны случаи, когда после покупки товара и до его продажи на него требуются дополнительные издержки (издержки обращения). Если такие издержки приходится делать, то ясно, что превышение продажной цены над покупной представляет не одну только прибыль. Чтобы упростить исследование, мы прежде всего предположим, что никаких таких издержек не существует.

Почему же оказывается возможным, чтобы купец продавал товары по более высоким ценам, чем по каким закупил их? В отношении промышленного капиталиста мы уже ответили на подобный вопрос.

Его издержки производства равны действительно потребленной им части его капитала, с + v; к этому прибавляется еще средняя прибыль, и таким образом получается продажная цена фабриканта, названная нами «ценой производства». Если мы сложим цены производства всех наличных товаров, то сумма их равна действительной стоимости всех товаров, т. е. стоимости действительно заключающегося в них труда. Таким образом, получается, что, по крайней мере, на достигнутой нами ступени исследования продажные цены фабрикантов в своей совокупности равны стоимости товаров, равны содержащемуся в них труду; напротив, их издержки производства равны лишь оплаченной части этого труда.

Иное дело для торговца товарами. Он не производит, но только продолжает продажу товаров, начатую фабрикантом[45]. Фабрикант уже до начала продажи имеет в руках прибавочную стоимость в форме товаров и посредством продажи лишь превращает ее в деньги. Купец, напротив, должен посредством продажи лишь создать свою прибыль. По-видимому, это возможно только благодаря тому, что на цены производства фабриканта он делает еще некоторую надбавку. Так как сумма всех цен производства равна сумме стоимостей всех товаров, то ясно, что купцы могут создать свою прибыль лишь продажей товаров выше цены издержек их производства.

Понять эту форму надбавок очень легко.

Однако если рассматривать дело ближе, то скоро обнаруживается, что это простая видимость. (Здесь дело всегда идет только о средних, а не о единичных случаях.)

Почему мы полагаем, что торговец товарами может реализовать прибыль на свои товары, скажем, в 10 %, лишь продавая их на 10 % выше их цены производства? Потому что мы предположили, что производитель этих товаров, промышленный капиталист, продал их купцу по их цене производства.

Но – как мы еще раз должны напомнить – цена производства равна издержкам производства плюс средняя прибыль. Значит, мы предположили, что купец платит фабриканту ту цену производства, которая получается, если средняя прибыль регулируется независимо от торгового капитала. Мы предположили, что торговый капитал не участвует в образовании общей средней нормы прибыли. Но это совершенно неразумное предположение. Предположим, что весь промышленный капитал, авансированный в продолжение года, = 720с + 180v = 900 (например, миллионов руб.), а т´ = 100 %. Следовательно, продукт = 720с + 180v + 180 т = 1080. В таком случае норма прибыли для всего капитала = 180/900 = 20 %. Тогда это и будет средняя норма прибыли. Но теперь мы предположим, что к этим 900 руб промышленного капитала присоединяется еще 100 руб купеческого капитала, который пропорционально своей величине имеет такую же долю в прибыли, как и тот. Согласно предположению, купеческий капитал составляет 1/10 всего капитала в 1000. Следовательно, из всего количества прибавочной стоимости в 180 на его долю приходится 1/10, и, таким образом, он получает прибыль в 18 %. Значит, прибыль, подлежащая распределению между остальными 9/10 всего капитала, фактически равняется уже только 162, или на капитал в 900 она то же = 18 %. Таким образом, цена, по которой владельцы промышленного капитала продают все произведенные товары торговцам, = 720с + 180v + 162m = 1062. Следовательно, если купец надбавит на свой капитал в 100 среднюю прибыль в 18 %, то он продает товары за 1062 + 18 = 1080, т. е. по их стоимости.