Конечно, Давыдов обращался не только к «первому лицу», но и ко всем тем, кто мог бы ему помочь. Особенно откровенен он был со своим старым другом Арсением Закревским, теперь уже — дежурным генералом Главного штаба, в одном из посланий которому — от 1 июня 1815 года — он писал:

«Милый друг Арсений Андреевич! Вот дело о чем идет: я ехал, скакал, спешил к своему месту, то есть в Ахтырский полк, но проезжая через Варшаву остановлен великим князем под предлогом, что он имеет повеление останавливать всех штаб- и обер-офицеров, едущих из отпусков в армию. Между тем все проезжают, а я живу и имя мое слышать не хочет, говорит только — я не смею, я имею на то повеление. Я писал о сем князю Петру Михайловичу Волконскому, к Дибичу, к Ермолову, рапорт к фельдмаршалу, но ни на что не имею ответа. Так как ты мой старый друг и друг, на которого я более уверен, нежели на кого-нибудь, то прошу тебя войти в мое положение и употребить все старания вытащить меня отсюда. Я одно слово скажу тебе: способен ли я для парадов и формировки? — и каково мне терпеть, когда другие идут драться. К тому же за прошедшую войну не получил даже спасибо. Сделай милость, постарайся, милый друг, и поспеши мне выхлопотать на сие ордер или от Императора, или от фельдмаршала.

Прости, твой друг верный Денис»[340].

Чувствуется, что наш герой не только печален, но и растерян. Конечно, зная Давыдова, можно понять, что он не предавался безделью в буквальном смысле, не помирал от тоски и ничегонеделания — даже будучи серьезно ограниченным в материальных средствах.

«…Но так как моя мачеха-фортуна приучила меня к терпению, то и сношу все без ропота, тем паче что, поверишь ли? когда я нахожусь в положении, требующем твердости духа, я как будто на своем месте»[341], — писал он Вяземскому.

Ну да, это военная привычка.

Тем временем 6 (18) июня 1815 года в сражении при Ватерлоо Наполеон потерпел свое последнее поражение. Разбитая императорская армия в беспорядке бежала по направлению к Парижу. На следующий день через Рейн переправился авангард русской армии под командованием славного генерал-лейтенанта графа Карла Осиповича Ламберта, сына французского королевского генерала, — но было поздно: эпоха Наполеоновских войн уже завершилась.

«Тогда как войска наши летели к славе, великий князь оставил меня здесь с намерением отнять у меня случай быть в деле или отличиться. К счастью моему ни один Русский не выстрелил и честь моя спасена!»[342] — это уже из другого давыдовского письма по тому же адресу.

Давыдов думал, что теперь-то его «ссылка» завершена, он даже намеревался отправиться во вновь покоренный Париж, но опять ничего не получилось.

«Однако усердные просьбы бедного пленника не только к Закревскому, но и к другим лицам — фельдмаршалу Барклаю де Толли, князю П. М. Волконскому, Дибичу и Ермолову остались без результата. 1 сентября 1815 г. он писал Закревскому, что с горя удалился в деревню, где теперь живет в покое и уединенно, занимаясь писанием того, что видел в течение 1812–1814 годов, и „уже кончил первую часть, т. е. до занятия Москвы“»[343].

Творческий человек, он прибег к самому эффективному средству успокоения — к работе. Уходя в воспоминания, в недавнее прошлое, Денис Васильевич глушил сомнения, обиды и неизбежную тревогу перед неизвестностью…

А все же, из-за чего наш герой лишился генеральского чина? Об этом сейчас пишется однозначно: император вновь решил свести счеты с нелюбимым им поэтом-партизаном, и то, что он якобы перепутал Давыдовых, произошло не без тайного злого умысла.

Но не могла ли тут действительно произойти случайная ошибка?

Попробуем разобраться, для чего обратимся к энциклопедии «Отечественная война 1812 года». На ее страницах можно найти аж пятерых генерал-майоров Давыдовых, сплошь родственников — братьев и кузенов! Это — командир Лубенского гусарского полка Александр Львович (1773–1833); наш Денис Васильевич; шеф Лубенского гусарского полка Евграф Владимирович (1775–1823); командир 2-й бригады 1-й драгунской дивизии Николай Владимирович (1772 — после 1816) и Петр Львович (1777 или 1782–1842), о службе которого точных данных нет, хотя в 1812 году он, как мы помним, служил в ахтырских гусарах, а в 1813 году некоторое время командовал тем же Лубенским гусарским полком. Можно запутаться? Вполне! Но это лишь начало путаницы!

В те времена офицеры Российской императорской армии традиционно обращались друг к другу по фамилии, а братьям или однофамильцам нередко присваивались официальные порядковые номера, которые периодически изменялись. Во время войны Николай Владимирович был Давыдовым 1-м, а Петр Львович — 3-м.

Теперь откроем изданный в 1814 году в Санкт-Петербурге «Список генералитета по старшинству по 30 августа 1814 года». Казалось бы, он должен все расставить по местам. Читаем список по датам производства:

«1813 июля 18 — Давыдов 1-й, находится при дивизионном начальнике 1-й драгунской дивизии».

«1813 августа 18 — Давыдов 2-й; в отпуску».

«1814 апреля 5 — Давыдов 3-й».

Указано также, что все трое Давыдовых числились по тяжелой кавалерии.

Всё! И это — официальный справочник! А ведь в армии было свыше шестисот генералов, и попробуй запомни, у кого из Давыдовых, Голицыных, Иловайских или Паленов какой номер! Немудрено, что государь Александр Павлович мог перепутать своих «номерных» генералов.

Но кто же все-таки явился невольной причиной несчастий нашего Дениса? Его кузен Александр Львович! Пусть простит нас читатель за обширную цитату, но только так и можно объяснить все произошедшее:

«Еще в 1813 г. отличная служба Давыдова обратила на себя внимание графа Витгенштейна, и он сделал представление о производстве его в генерал-майоры. Случилось, однако, роковое стечение обстоятельств, задержавших производство до самой отставки. В действующей армии находилось в то время шесть Давыдовых, командовавших отдельными частями. После отъезда Александра Львовича из Теплица для лечения, брат его, подполковник Петр Львович, просил и получил в командование Лубенский гусарский полк и командовал им до Лейпцига, где сдал его настоящему шефу, полковнику Евграфу Владимировичу Давыдову, который 18 августа 1813 года и был произведен в генерал-майоры. 18 октября 1814 года вновь было сделано представление о производстве Александра Львовича в генерал-майоры, вызвавшее обширную переписку. Государь, полагая, что приказом 5 апреля Давыдов уже произведен в этот чин, остановил производство и повелел навести справку, которая выяснила, что Александр Львович сделался жертвой ошибки: на этот раз его смешали с родным братом, Петром Львовичем, который приказом 5 апреля действительно был произведен в генерал-майоры. Александр Львович написал письмо управляющему Военным министерством князю А. И. Горчакову, в котором обратил его внимание на то, что в атаке на Дрезден (сражение под Дрезденом 14–15 августа 1813 года. — А. Б.) брат его не участвовал, что никто из Давыдовых в этом деле, кроме него, ранен не был, и что представление и одобрительный отзыв главнокомандующего относились к нему. Горчаков просил начальника Главного штаба князя П. М. Волконского довести до сведения Его Величества, „что все сотоварищи Давыдова, рекомендованные с ним, давно уже пользуются монаршими благодеяниями, а он один остается без воздаяния“. Однако это ходатайство не увенчалось успехом: П. М. Волконский уведомил князя Горчакова, что „Государь Император поручает ему отвечать Давыдову, что ежели желает он служить в предстоящую войну, то назначить его в такой гусарский или другого рода легкой кавалерии полк, где есть командир старее его, ежели же не желает, то уволить его, с чином и мундиром“. Давыдов не пожелал продолжать службы и подал прошение об отставке. 4 июня 1815 года он, за полученными ранами, был уволен от службы генерал-майором»[344].