Целые бараны вращались на вертелах над жаркими углями больших костров. Разливались в воздухе благоухание жареного мяса и пороховой дух от праздничных фейерверков. Рекой тек мед, и трещали корсажи под веселое пение флейт.

В первую минуту наедине с молодой женой заключил ее Чарли в крепкие объятья. Со скромным достоинством признался он Шасте, что мужское достоинство его скромно размером и не имеет выдающихся измерений и выносливости, приписываемой черным и геям. Просто честный работящий белый член. Возможно, он не принесет Шасте великого удовлетворения, но оплодотворять ее станет со всем усердием. Чарли будет уестествлять ее без устали, ибо она – его супруга. Он станет уестествлять ее, когда будет на то его желание, без оглядки – день на дворе или ночь, и болит ли у нее голова. Он станет уестествлять ее во всех позах, какие подскажет ему фантазия, а также во всяких костюмах. Иногда она будет изображать сексуальную стюардессу или миссис Халлидей, которая была его учительницей во втором классе, а иногда он будет ее связывать и уестествлять в таком виде, ибо главный закон Государства Арийского гласит: «Прогресс подождет». По мудрому учению Толботта миллионы мужчин погибли ради создания и защиты этих земель. Они отдали жизнь, умирая в невероятных мучениях, и теперь женщины должны посвятить себя сохранению нации. Бомбы и мины могли разорвать их на визжащие ошметки, мог выжечь им легкие горчичный газ, однако история сложилась иначе. Будущие поколения вознесут им хвалу за продолжение белого рода.

Он славил ее – ту, что хранит судьбу Государства Арийского у себя между ног.

Все еще одетая в торжественное убранство, Шаста кротко попросилась в туалет. Чарли поцеловал ее в щеку и наказал не мешкать. Им еще предстояло разрезать огромный торт и сплясать традиционный свадебный бранль.

Покрытая белой фатой, Шаста приступила к следующей фазе плана.

Фокус с полученной от Шарм слюной удался. Теперь молодая королева могла свободно перемещаться по дворцу, и ни один страж не осмелился бы преградить ей дорогу. Быстрыми шагами припустила она в кабинет вождя и там включила допотопный компьютер. Ума вождь был невеликого, так что она быстро обошла его немудрящую защиту. Пароль был довольно странный: «mom&dadRIP». Аппарат зажужжал, мигая лампочками. По экрану побежали списком имена тех, кто жив, и тех, кто убит. Тех, кто переселился, и тех, кто остался, а также кто у кого ныне в подданстве. Но среди многих имен не нашла она имени своего возлюбленного.

Ибо Шаста любила лишь одного мужчину, и мужчиной этим был не Чарли.

Под гром фейерверков в темнеющем небе вызвала она функцию поиска и ввела в строку имя его: Уолтер Бэйнс.

* * *

Там, в Прежние Времена… в мире, который вы знаете… Уолтер шептал на ухо спящему Толботту: листал перед ним фотки Шасты на телефоне и тихонько рассказывал о ее мудрости и талантах. О красоте ее, о силе и грации. Старик клевал носом и храпел, а Уолтер подносил ему к носу розовую ушную затычку, чтобы он обязательно вдохнул ее пряный запах.

* * *

Не блеснуть Джамал просто не мог. Дни и вечера он проводил в компании существа по имени Барнабас в антикварной роскоши гостиной. Существо расхваливало подвиги мужчин со старинных портретов, хвастало их героизмом и достижениями на ученом поприще. В его речах барабанной дробью повторялась одна и та же мысль: прежде была золотая эра, теперь же – прозябание в трясине пороков и неудач.

Как-то Джамал вызвал экономку и попросил одеть Барнабаса на выход. Нет-нет, не будет никакого стресса, просто увеселительная прогулка в ближайший город – полюбоваться изменениями, которые произошли там после основания Блэктопии.

Арабелла глядела на него с неодобрением.

– Вы отдаете себе отчет, что эта бедная душа много лет носа не совала за ворота?

– Тем более самое время, – заверил ее Джамал.

У Барнабаса эта идея, по всей видимости, тоже восторга не вызвала. Существо никак не могло выйти за порог, постоянно возникали какие-то проблемы – то штаны сползают, то ботинки жмут.

Для начала Джамал продемонстрировал свою гордость – левитатор. В основу работы устройства были заложены те же электродуховные принципы, что использовались в космических пирамидах. Технология позволяла создавать не только большие летательные аппараты, но и личные транспортные средства – мини-платформы, которые передвигались по воздуху с невероятной скоростью. Да, белые заявляли, что ковер-самолет – это сказки, потому что так и не смогли сделать ничего подобного. Они же считали черных отсталыми, потому что те не изобрели колесо.

Слушая Джамала, существо по имени Барнабас несмело забралось на платформу.

Жителям Африканского континента не требовались колеса, потому что они могли летать. Они не нуждались в письменности, потому что передавали знания посредством техники когнитивной амальгамации. Все эти знания были спрятаны, когда в Африку явились европейские захватчики.

Существо по имени Барнабас цеплялось за край платформы так, что метафорически побелели костяшки. Встречный поток воздуха трепал его буйную шевелюру. Платформа набирала высоту, поднимаясь выше дома и сараев, выше древесных крон.

– Божечка! – вопило оно в ужасе. – Маса Джамал! Да разве Господь хотеть, чтобы мы летать?!

Пока они неслись над полями и лесами, Джамал читал существу лекцию, как все устроено после Ссудного дня. Привыкшие к разгульной жизни геи в новом своем отечестве впряглись в ярмо национальной репродуктивной кампании. Драконовские нормы сдачи спермы оставляли тамошних мужчин либо без сил, либо без денег. А женщины перестали распоряжаться своими репродуктивными правами – всех здоровых обязали встать на учет и по призыву являться на службу. Только не солдатами, а матерями новых граждан. Чтобы поддерживать численность своего населения, им было необходимо производство натуралов на экспорт, и эта задача не оставляла времени на садомазохистские забавы и метамфетаминовые оргии.

– Обретенная свобода их поработила! – выкрикивал Джамал, чтобы существо расслышало его сквозь шум ветра.

Гражданам Государства Арийского тоже приходилось несладко. Прежде они были локомотивом науки, теперь же полностью от нее отказались. Перешли на джефферсоновский аграризм и принялись возрождать белую европейскую культуру. Их мегаполисы превратились в смертельно опасные джунгли, где специалисты гуманитарного профиля охотятся друг на друга с целью сожрать. Те, кому повезло, поступили в услужение к вождям и возделывали бескрайние поля в их вотчинах.

Внизу под левитатором проносились земли Блэктопии, на которых не было видно ни домов, ни заборов. Дороги, линии электропередачи, все прочие следы присутствия человека будто растворились. Зато свободно разгуливали животные – стада изящных зебр и рогатых антилоп гну. Плантация Пибоди была единственным жилищем на много миль вокруг, родовые гнезда соседей исчезли. Джамал вглядывался в лицо Барнабаса. Существо сидело разинув рот и не проронило ни слова.

На горизонте, словно мираж, выросли разноцветные шпили и купола города. В отличие от Государства Арийского, население Блэктопии стеклось в города и довело их до совершенства, позволив окружающим землям вернуться в первозданное состояние. Великолепные мегаполисы высились среди бескрайнего заповедника. Привезенная сюда фауна Матери Африки блаженствовала на просторе. Левитатор нес Джамала и Барнабаса над купающимися бегемотами и отдыхающими львами. Нарочно опустившись пониже, они пролетели над стаей кровожадных гиен. Джамал мог по праву гордиться отечеством-раем.