— Если бы я знал, то, наверное, сказал бы. Мы ведь партнеры, правильно?

— Неужели?

— Конечно. — Он понизил голос. — Я сейчас с позором отбуду, а завтра вернусь в образе Мирчи.

— Мне по-прежнему кажется, что из этого ничего не получится.

Птицеподобная тварь принялась кормиться. Она отрывала огромные куски от полумертвого тела жертвы, покрытого мехом, которое дергалось в тщетной попытке спастись. Сцена тревожно напоминала обед у Раду, в особенности из-за того, что глаза, похожие на человеческие, до сих пор были устремлены на меня. В них читался голод.

— Просто меня прервали раньше, чем я успел объяснить свой гениальный план, — радостно произнес Кэдмон. — Все довольно просто. Дракула увидит, как прибыл этот самый Мирча, и вскоре после того защитное поле отключится. Он, естественно, решит, что вам удалось исполнить свою часть соглашения, и двинется в наступление. Я позабочусь о том, чтобы вокруг поместья оказалось достаточно моих соплеменников, которые разберутся с Дракулой и освободят госпожу Клэр.

— А если он не притащит ее с собой?

Эльф счастливо вздохнул.

— Тогда мы найдем способ его убедить. Он расскажет, где она. — Я на мгновение представила, как эльф пытает Драко. Просто восторг!

— Звучит великолепно, — чистосердечно призналась я. — Если только нас не подведут тысячи мелочей, начиная с вашего маскарада.

— Мне больно оттого, что вы не верите в мои силы, — упрекнул меня эльф.

— Надо, чтобы Драко увидел, как вас приветствуют и впускают в дом в облике Мирчи, иначе он не купится. Но если кто-нибудь разглядит за гримом вас — игре конец. Луи Сезар ни за что не позволит нам отключить защитное поле и подвергнуть опасности жизнь Раду. Пока оно включено, Драко не сможет подойти к дому ближе чем на милю. Если ваших соплеменников не настолько много, чтобы растянуться по всему периметру, мы даже не знаем, с какой стороны пожалует дядюшка...

— Вы должны довериться мне, крошка. По сравнению с теми интригами, которые проворачивают каждый день при дворе, это сущие пустяки. Насколько я понимаю, сложность заключается только в одном — чтобы меня не узнал вампир.

— Раду не имеет обыкновения лично открывать дверь. Вам придется морочить голову Джеффри, по крайней мере до тех пор, пока не удастся войти, хотя и с ним будет не проще. Он один из вампиров Мирчи. Надо думать, дворецкий в состоянии узнать собственного хозяина!

— Нет, не ему, а совсем другому. Дурить придется Луи Сезара.

Я уставилась на эльфа, но не увидела ни сочащихся ран, ни оторванных конечностей. Значит, он сумел дать французу достойный отпор.

— Ну, Луи Сезар тоже вряд ли будет ошиваться в прихожей.

— Да, но он может, как вы сказали, ошиваться в любом другом месте, например у источника силы, которая питает защитные экраны поместья.

— Где это?

— Вот именно это вы и выясните в первую очередь. Защитные экраны пропустят меня, когда я вернусь. Они уже знают, что я — друг семьи. Я закрою их за собой, но у меня не будет времени обыскивать дом. Второе, о чем вы должны позаботиться, — убрать с дороги Джеффри. Пусть дверь открывает кто-нибудь, не так хорошо знакомый с Мирчей, лучше всего — кто-то из обычных людей. И третье! Вы должны отвлекать внимание Луи Сезара, пока я ослабляю защитные поля вокруг поместья.

— Только и всего? — саркастически поинтересовалась я.

— Этого должно хватить. — Эльф улыбнулся восхитительно непринужденно. — Я явлюсь завтра в девять вечера. Значит, у вас в запасе больше двадцати часов. Нисколько не сомневаюсь в том, что вы сумеете управиться.

Я не укусила его лишь потому, что знала — ему это понравится.

— Почему я должна верить вам, странному эльфу, с которым познакомилась только вчера?

Кэдмон вежливо улыбнулся.

— Мне кажется, вы знаете почему.

Кажется, я тоже знала, поэтому накрыла его руку своей.

— Но только до тех пор, пока вы честно играете по отношению к Клэр. Не смейте уводить ее в Волшебную страну силой. — Кэдмон посмотрел на меня невинными глазами.

Я наколола его большой палец на розовый шип, достаточно длинный, чтобы пронзить плоть до кости.

— Если вы меня предадите, я выпущу вам кишки, а то, что останется, скормлю зверям Раду.

Кэдмон снял ладонь с розового шипа, поднес кровоточащий палец к моим губам и размазал по ним кровь.

— Какое чудесное обещание.

— Я серьезно, Кэдмон.

Он наклонил голову и нежным поцелуем стер кровь с моего рта. Вкус его губ был подобен сладкому взрыву, сгущенным запахам лета.

— Я знаю.

В полночь свежая кровь не красная. Она пурпурно-черная и легко сливается с тенями. Я наступила в лужу, скованную сверху морозом, провалилась по щиколотку и выругалась. Верхняя корочка подмерзла не до конца. Липкая противная жижа просочилась из-под нее и намочила мои ноги, обмотанные рваниной. Я отпрыгнула в сторону, стараясь выбраться на обледеневшие камни и скользкую палую листву, оставляя за собой темные разводы на снегу.

Когда я наконец подняла голову, то увидела именно то, что и ожидала. Надо мной возвышался толстый деревянный кол. Человек, насаженный на него, цветом не отличался от снежных сугробов, громоздившихся вокруг. Он был неподвижен, только порывы бешеного ветра раскачивали его конечности. Глаза, покрытые тонкой корочкой льда, в лунном свете блестели как пародия на жизнь. Я отвернулась, но увидела лишь ряды точно таких же мертвецов, протянувшиеся по сторонам дороги, спускающейся с горы. Они исчезали где-то в темноте. Похоже, моя добыча вернулась домой.

Стая ворон, вспугнутая мною, оставила свой пост на голом дереве и поднялась над долиной. Два десятка темных птичьих силуэтов неуверенно заболтались на ветру. Полная луна освещала густой лес, переливающийся от снега, разделенный серебристой лентой реки. При виде этого пейзажа у меня остановилось бы дыхание, если бы оно еще имелось.

Спускаться по главной дороге я не осмелилась — ее охраняли даже в такую ночь, как эта. Пришлось скатываться по осыпающейся грязной тропинке, протоптанной козами и почти непроходимой для двуногих существ.

Сейчас меня интересовали только два стражника, закутанных в плащи. Они замерли в тени нависающей скалы и топтались на месте, пытаясь согреться. Пар от дыхания людей походил на густой туман.

Массивный кусок скалистой породы, нависший над головами часовых, порос бородой длинных сосулек и был похож на челюсть с острыми неровными зубами. Мне даже казалось, будто скала вот-вот сожрет людей. За спиной у стражников зловеще поднималась глыба замка Поенари, сверкающая такой же ледяной коркой, какая хрустела под их сапогами при каждом движении. Зобный ветер завывал вокруг горы. Я слышала, как один из стражников пытался сделать вдох и сырой ветер клокотал у него в груди. Однако развести костер они не посмели. Их хозяин не одобрял никаких проявлений слабости, так что они явно предпочитали воспаление легких смерти на колу.